1.
не остаться нигде с тобой –
ни в памяти, ни в черновиках.
уходя по улице, слышишь – своры дождей по зонтам, по лицам бегут.
и ревёт на троллейбусной остановке детский страх,
будто мало воды,
будто мало горько-солёных брызг,
этой своре – ату, ату – кричит ларингитный Бах,
и прозрачные своры алчут след мой найти,
перевёртыш-обличие детское не спасёт.
вотивсёвотивсё.
белый город дрожит в стеариновых лужах,
мельтешащих огнях.
-это сон?
-нет, не сон.
пахнет мёртвой хамсой, псиной вечных дождей…
-доживём белый город, до белых июлей,
до грецких деревьев в меду?
-до-жи-вем-вот-и-всё-
вотивсёвотивсё.
2.
заходит в комнату
валерьянкой дышит
руки тонкие заламывает
заламывает да не переламывает
скрипят пенопластово
воет истово
взглядом косит в зеркало
на ресницах чернь расплывается
в зеркало
дура ей говорю дура ты
горе твоё комнатное
горя что ли не слыхивала настоящего
не слыхивала как вчера в церковке
отпевали троих несмышлёнышей
побоялась зайти в церковку
так постояла бы у дверей
послушала как горе звучит настоящее
дура ей говорю дура ты -
барабанчик детсадовский
клавиши пластилиновые
фальшивящего органчика
не Баха тебе исполнять
а у-ха-ха на сцене
провинциального драмтеатра
руки заламывать
дура комнатная трагедия
тише шепчу
тише
чая с инжиром засахаренным
и в постель -
тишину слушать
речитативную голубиную
всхлипывая
от счастья