Свинцовый горох в мясной каше,
Вспышка рук говорящих мольбы,
"О, Господи - говорят они, дай нам ещё терпения!"
И Он даёт,
Крылатые люди занесены в чёрный список,
Слепой зрячий опять слепой,
Он брезгует мной,
Он не умеет намекать,
Он всем говорит - "ТЫ!"
Он не ценит красоты рук,
Обречённые молятся о нём,
Дабы узрил он внутренности,
Этой хрустальной сферы,
Мы молимся и о ней,
Дабы она приняла в свой лёд,
Жар наших глаз и сердец,
И задрожала от страсти к музыке,
Настоящей музыке, ради которой,
Мы обречены или обручены?
Мы сползаемся в стаю и уничтожаем настенные часы с боем;
Мы будем вместе рыдать, а также рыгать и открещиваться,
От фальшивы дыр и лысин, убиенные мы восстанем и подавим голод,
И согреем сферу,
И скажем друг другу о том,
Какой ценой мы обручены.
Мы обречены...