Олимпиада в Сочи и новейшие технологии

      
               
                Глава 1


       Казалось, что в «Боинг»  вошли только  счастливые люди, не похожие на ту спешащую публику с озабоченными лицами, которая не ходит, а будто бегает по Москве. Белла с мужем отвечали на улыбки, заразившись всеобщим отличным настроением. Самолёт летел в Сочи, а у них были уже куплены билеты на Открытие Олимпиады.
Отдых от больницы, больных, сложных операций... радовал Илью, а Беллу вдохновляло предвкушение удовольствия от перемены обстановки и получения эндорфинов счастья от воспоминаний юности.
      Усевшись в удобные кресла лайнера, они приготовились к полёту. Поскольку Белла часто летала и ничего не боялась, от предложенного Ильёй коньяка из дьюти фри она отказалась, а муж, сделав несколько глотков для успокоения нервов,  вздремнул. Полёт прошёл без турбулентности. Сойдя по трапу, они осмотрелись в  новом аэропорту, который  стал намного объёмнее, современнее и комфортнее, по сравнению со старым. На выходе их окружили таксисты, жаждущие заполучить выгодных пассажиров, и они сели в первую попавшуюся машину. Водитель, можно сказать, долетел до города слишком быстро – не было обычных Сочинских пробок, в которых раньше они стояли по два часа. Дорога, сделанная специально для Олимпиады сквозь горные туннели, приятно удивила и порадовала.
Остановились у родных, встретивших их, как всегда, с радостью.
       Тёплым весенним утром они отправились погулять по Олимпийскому Сочи. Удивлялись и радовались новым небоскрёбам красивой конфигурации,  зелени и цветам, уже украсившим улицы и скверы, хотя  была ранняя весна. Дошли до морского порта, где на причале стояли изящные белые яхты и огромные лайнеры-отели, ожидающие прилетевших гостей.      
     Лёгкий дневной бриз Чёрного моря освежал лица. Они зашли в прибрежный уютный ресторанчик, выбрали столик у окна с видом на морской пейзаж и заказали официанту завтрак: куропатки на вертеле, сырные «завертки» в ветчине и зеленый салат. Всё, как тогда...
    Им так редко удавалось вырваться куда-то вместе, что... повеяло романтикой. Муж смотрел на неё с нежностью, смеялся над своими же шутками, и казалось, что они только что познакомились и влюбились друг в друга. За соседним столиком устроилась ярко выраженная симпатичная еврейская пара.

– И шо ты привез меня сюда? Шо я здесь не видела с Советских времен? Сидели бы сейчас в Париже в кафе шантане, пили «кофэ», закусывали круассанами... А тут?
– Вечно ты всем недовольна, Софочка... Потерпи, дорогая, вот начнется Открытие – сама меня благодарить будешь. Наши братья обещали всех переплюнуть, и... таки им это удастся – носом чую. Ты же помнишь тот, Советский Сочи? И шо ты видишь теперь?
– Холодно здесь, а у нас в Ашкелоне теплынь. Спасибо нашей маме –позаботилась о теплой одежде. А может, мы купим норковое манто? Моль не успеет съесть – ты же на следующий раз повезешь меня в Корею. Там в горах будет ещё прохладнее, а я фоток привезу, все обзавидуются.
– На две недели покупать манто? Софа! Это  непрактично.
– Милый, твоя физиономия напоминает мне Одессу на Привозе.
– И таки шо из того?
– Так и хочется съездить по ней. Это не я, а ты всем недовольный.

      Белла с Ильёй давно научились понимать друг друга без слов – они улыбнулись этому мини-спектаклю, и их завтрак прошел в отличном расположении духа. Дичь на вертеле оказалась малюсенькой и очень вкусной. Сырные завертки походили на те, что они ели здесь десять лет назад – эти кулечки из тонко нарезанной ветчины были заполнены тертым свежим овечьим сыром с зеленью.
– Кутить – так кутить! – сказал Илья и заказал бутылку красного «Шардоне».
День начинался весело.
– Обедать поедем в «Катюшу», под гору Бытху. Помнишь? – спросила Белла.
– Разве такое забудешь, Белка? Ты так запрыгнула тогда в мою душу, что осталась там навсегда.
     Опьянённые  воспоминаниями и легким вином, они долго гуляли по Платановой аллее, по ухоженным улочкам обновлённого города. Аккуратно подстриженные деревья, морской воздух, радость гостей – возбуждали их и наполняли особенным, каким-то неуловимым чувством.
…  Десять лет назад случайная встреча на экскурсии около озера Рица не обещала продолжения, тогда они успели только пересечься взглядами – оба были не одни. А через десять лет вдруг опять встретились в ресторане «Катюша», в Сочи, и им даже удалось переброситься несколькими фразами.
    И вот… третья встреча… уже в Москве. Недаром говорится – «Бог любит Троицу». Он заметил её в длинной очереди на выставку Сальвадора Дали в Доме художника. Подошел и спросил:
– Здравствуйте! Извините, вы меня не узнаёте? Прошло столько лет. Мы встречались с вами в Абхазии и в Сочи…  У меня есть ещё два билета на Дали, идемте со мной. Это же просто невероятно – встретить в Москве, где свыше одиннадцати миллионов людей, того человека, которого очень хотел увидеть! Вы, наверное, не помните меня... Разрешите представиться, я – Илья. И может быть – ваша судьба.
– Отчего же? У меня хорошая зрительная память. А я – Белла, – улыбнулась она в ответ.
      Они с подружкой, пришедшей с нею на выставку, конечно, обрадовались, что не придется терять в очереди столько времени, но все равно было  как-то неловко – совершенно незнакомый мужчина.
Илья пригласил их в буфет.
– Я жду друга. Давайте посидим, выпьем по бокалу шампанского за знакомство.
Тут как раз подошёл его приятель и спросил про билеты. Илья объяснил, что билетов уже нет по уважительной причине, и познакомил с женщинами.
День оказался чудесным. Из Дома Художника всей компанией пошли в музей Высоцкого, там тоже побывали на выставке. Потом перекусили в знаменитой «Пирожковой» на Мясницкой, и под вечер Илья отправился провожать Беллу  в Подмосковье, а Борис – Киру – на другой конец Москвы.
    Когда ехали в электричке, Илья заметил, что к двум симпатичным девчонкам –малолеткам в тамбуре пристали три кавказца, не давая выйти на остановке. Он тут же подошел и попросил в ультимативной форме отпустить девочек.
Один из них достал из кармана руку с кастетом, другой показал рукоятку ножа, а третий зажал девчонок в угол. Они выглядели лет на четырнадцать, с заплаканными лицами. В тамбуре никого больше не было, а на остановке все прошли мимо абсолютно равнодушно, словно не видя девчонок в слезах и этих  «отморозков».
       Илья резко достал из кармана баллончик (в те времена многие носили в кармане польскую защиту за 700 рублей и дороже) и быстро брызнул в лицо тому, кто был с ножом, и тому – с кастетом. Девочки взвизгнули, третий отпустил их и закрылся от кулака  Ильи... Белла держала створки дверей, чтобы они не захлопнулись, и электричка стояла на месте. Илья вытолкнул девчонок на платформу  и прыгнул следом за  Беллой. Двери захлопнулись. В разбитое окно послышался вслед крик третьего:
– «Бл-л-л-ин, зачем в глаза-то? Мы же шутили»...
       Ничего себе шутки – девочки тряслись от страха и плакали, но, успокоившись, поблагодарили Илью и убежали. Белла уже тогда поняла, что он не только настоящий мужчина и  не трус, а какой-то особенный, ни на кого не похожий. Оказалось, что он работал на скорой помощи и писал диссертацию. Они недолго встречались. Ездить на электричках становилось опасно – криминал рос в геометрической прогрессии. Время такое настало - не было работы, остановились заводы и фабрики, не хватало денег, пустыми стояли прилавки. Мать Ильи поторопила события, когда он привел познакомить с нею Беллу. Она сказала:
– Ну, наконец-то! Вы уже не мальчик с девочкой, у каждого за плечами своя жизнь, нахлебались. Нечего тянуть время – надо брать «быка за рога». Мне нужен живой сын, а эти провожания в «тмутаракань» до добра не доведут. Я устала ждать и переживать – вернется ли сын домой после этих электричек, с его-то ярко выраженной внешностью «иностранца»...
Белла взглянула на будущую свекровь благодарными глазами и... вскоре они поженились.
С тех пор многое изменилось: замечательная мать Ильи ушла в мир иной, выросли их дети, отпразднованы были крупные юбилеи, но их чувства друг к другу не остыли, что радовало обоих.                … До Красной поляны доехали довольно быстро на комфортабельном поезде. Когда они приезжали сюда второй раз, после женитьбы, добирались на машине, дорога была крутая и опасная, слева стояли скалы, справа – пропасть, ехали с опаской. Останавливали гаишники и просили пристегнуться, не штрафуя, потому что все ехали отстегнутыми, чтобы успеть выпрыгнуть, если что...
Гаишники смеялись, «успокаивая»:
– За столько лет, что мы тут стоим, ещё ни разу никто не успел... Так что, пристегивайтесь.
      А сейчас повсюду виделся такой комфорт: симпатичная и безопасная дорога на электричке, подвесная дорога, необыкновенные современные дворцы спортивных сооружений.
Ощущение того, что они словно находятся на другой планете, не покидало их – всё казалось фантастичным.
Когда подошли к стадиону Фишт, который переливался фиолетовыми огнями, это впечатление усилилось. Сначала показалось, что они сидят слишком высоко, но это оказались самые хорошие места, потому что всё действо происходило прямо перед глазами.
       В воздухе, в центре стадиона, без экрана, как было бы в кинотеатре, появились какие-то космические голограммы – это потрясло всех. Такого они не видели никогда, и сразу поняли, что такое новейшие технологии. Перед глазами из ниоткуда возникали живые картины. В восторге находились и американцы, сидящие рядом, и японцы, и наши русские – все гости Олимпиады. Зрелище завораживало так, что воспринималось на одном дыхании. Восхищение и гордость за Россию заполнили их сердца.
       Вдруг Илья заметил, что пульт в руках иностранца, сидящего рядом, стал управлять изображением в голограмме, как лазером, и... одно кольцо, в появившейся эмблеме Олимпиады, не раскрылось. Зал ахнул от огорчения, и по всему стадиону прошел гул, но Илье удалось предотвратить крупную неприятность для организаторов – он тяжело положил руку на пульт американца и сказал по-английски:
– Хочешь в полицию? Или...
Пульт оказался у него в руках, а «гости» резко встали и ушли. Время пролетело так быстро, что они даже не заметили, как подошла пора зажигать Олимпийский огонь. Когда фантастический спектакль закончился, Илья подошел к охране и попросил отвести его к начальству. Они проверили документы, выслушали и доставили по назначению, где полковник принял пульт, поблагодарил, записал данные и сказал, что позже свяжется с ним.
      Салют и фейерверки снились всю оставшуюся ночь. Потом говорили, что это кольцо означало американский континент, и наши все расстроились, но его быстро заменили раскрывшимся кольцом, с копии на репетиции.
Еще два дня они посещали соревнования фигуристов, побывали на трассе лыжников, и везде встречали только красивые улыбающихся лица русских и иностранцев, и счастливые симпатичные – волонтёров.
      Перед отлётом Илье позвонили из полиции, ещё раз поблагодарили за бдительность, проявленную на Олимпиаде. Сказали:– «Да –  это была попытка сорвать Открытие теми же самыми, новейшими технологиями.
Илья с Беллой улетали с чувством удовлетворения от выполненного долга, и Белла гордилась мужем. В душе осталась радость от увиденной необыкновенной, почти фантастичной программы, приготовленной Россией для всего мира.
      Но... тревожный осадок остался в душе. Еще могли быть предприняты попытки испортить праздник в нашей стране, как это было во время китайской Олимпиады, когда Грузия развязала войну. И мы тогда уже не смотрели на соревнования, а по ТиВи видели только кровь раненых детей, женщин, мирных жителей и наших парней.

... Это и произошло, когда они вернулись домой. Беллу никогда не подводила интуиция, ей казалось, что они... как будто очутились в другом измерении...
– «Какая война? Какие бандеровцы? Почему на украинских домах нарисована свастика, повсюду портреты Бандеры, а стены расписаны ахинеей: «Долой жидов и москалей!»Что это? Где мы сейчас находимся? В каком году? В каком измерении? Кто ходит по улицам Украины в масках и с оружием? Петлюровцы? Махновцы? Бандеровцы?» –  думала она с тревогой.

                Глава 2

       И вот... серьёзные лица спешащих куда-то людей,  разительно отличающиеся от тех, сочинских – улыбчивых и счастливых. Илью ждала работа, а Беллу, которой до пенсии осталось около пяти лет –  благотворительность, которой ей приятно было заниматься, после того, как её фирма закрылась и она осталась не у дел.
     Так получилось, что дочери Ильи вышли замуж, ещё учась  в институте Дружбы народов, и уехали жить с мужьями за границу. И её девочка, победив на конкурсе пианистов, осталась в Европе.
    Муж сутками пропадал в больнице, а привыкать к одиночеству Белла не хотела. Сначала  начала помогать местному детскому дому –  собирала для деток в те тяжелые времена книги и игрушки. Но когда дела в стране улучшились, и государство стало выделять больше денег на их содержание, её помощь оказалась никому не нужна, а тот детский дом вскоре расформировали. 
Потом тяжело заболела подруга. Дочь её жила в бывшей Советской республике, и она не хотела становиться ей обузой – им и так тяжело жилось в Узбекистане. Асиному мужу оказалась не нужна жена, заболевшая раком, и он привёл к ним в дом здоровую молодую женщину, живя с ней в соседней комнате.
Анастасия  страдала морально и физически, постоянно плакала, что не улучшало её состояние.
       Изабелла нашла выход, устроив её в хоспис, где был нормальный уход и лечение. Так и втянулась –  помогала тем, кто нуждался в общении, страдая от болезни и одиночества. Разыскивала их нерадивых детей, уговаривала навещать мать или отца, бабушку или деда, убеждая, что от общения может быть легче обеим сторонам, и что... свыше, в своё время, им за это воздастся.
     Невольно, совершенно неверующая, потому что в своё время получила Советское  воспитание, она пошла в церковь.  Кровь у неё была смешанная, и бабуля возила её в детстве далеко в Москву, в синагогу.  Илья ли подтолкнул к этому, попросив однажды передать священнику записку неизлечимо  больного пациента, или что иное –  неизвестно, но в церкви ей понравилась. Сам он был постоянно занят, работая день и ночь в больнице, а дома писал книгу  по своему профилю  и статьи для журнала, мало уделяя внимания жене. Его несколько раз приглашали работать в Министерство, но он любил своё дело и всегда отказывался.
       Ноги сами привели её в Храм. Может, время пришло – там она обрела душевное равновесие. Ей повезло с духовником. Это он наставил её на путь истинный,  убеждая, что Бог един, выслушивал  и давал советы, когда ей  совсем  было уже невмоготу смотреть на страдания людей.
      Это короткое путешествие на Олимпиаду в Сочи принесло им обоим столько радости, сил и вдохновения, что они с мужем как будто хлебнули свежего воздуха. Было так здорово побывать там, где зародилась их любовь! Они поняли, что до сих пор любят друг друга.
Когда Илья вернулся после суточного дежурства домой, он казался озабоченным. Белла спросила:
– Что случилось? У тебя была сложная операция?
– Да нет. Ты представляешь, мне постоянно кажется, что за мной наблюдают. Это ощущение не покидает меня – какая-то мания преследования.
То я вижу одну и ту же машину, следующую за мной,  как в кино, то какие-то непонятные действия посторонних людей на улице... Я даже объяснить тебе не могу.
– Ты знаешь, Илюша, и мне вчера почудилось, что за мною ведётся слежка.               
        Я  каталась по парку на лыжах, и на втором круге заметила подозрительного мужчину. Подумала, что к весне проснулся больной эксгибиционист –  у него руки находились постоянно внизу, и что-то ими перебирали. Хотела позвонить в полицию, чтобы он не испугал детей, гуляющих в парке, нацепила очки и подсмотрела. Он там держал какой-то ультра-современный гаджет, потому что из него исходили  лучи. Может, это был фотоаппарат, и он тайно фотографировал меня, или что-то еще, но когда понял, что я это обнаружила, тотчас ушел.
Сегодня утром я встретила того же самого странного типа и застала его за этим же занятием. Что будем делать? Разве может быть мания сразу у нас обоих?
– Изабелла, пока никуда не ходи одна, пожалуйста. Мне надо посоветоваться и разобраться. Прости, что я постоянно оставляю тебя одну, но сама знаешь, что такое заведующий отделением – столько ответственности. Я всегда думаю, как ты тут без меня...
          Илья обнял жену и прижал крепко к груди  –  снова стало горячо, как бывало в Сочи. Он посмотрел в любимые глаза и с улыбкой сказал:
– Пойдем, моя малышка в спальню, вспомним  молодость.
Белла рассмеялась, но бабочки уже летали и опускались вниз живота. Она подумала: –  «Всё-таки хорошо, когда любимый мужчина чувствует тебя и может подарить радость. И пусть он уже не разбрасывает на ходу одежду от нетерпения, как раньше... пусть всё происходит теперь иначе, но то, что он любит её, она видит и никогда не променяет это чувство на другое».
       Утром муж встал раньше, сварил кофе и принес ей в постель, хотя она не любила этого, всегда боясь капнуть на белоснежное бельё. Но его внимание и нежность были приятны – он так его готовил, как у неё получалось не часто – то кофе сбегал, то неправильно рассчитывала дозу. А у Ильи никогда не было «проколов».
После того, как она выпила чашечку этого удивительного напитка, Илья вихрем налетел на неё, повалил и... с такой страстью стал осыпать поцелуями, что Белла, обняв его, вновь подумала, что их встреча и любовь – это дар свыше.
   Проводив мужа до порога и получив заслуженный поцелуй, она на радостях  собралась кататься на лыжах в лес, забыв о его просьбе.
               
        Весна наступала стремительно, и сквозь лыжню уже проступала старая трава, но при плюсовой температуре кататься было комфортно на пластиковых лыжах. А этим утром снег подмерз и лыжня заледенела.
 «Наверное, последние деньки наслаждаемся»... –  подумала Белла, глядя на  лыжников, мчащихся по парку.
 Вдруг она опять заметила около талого озера того же высокого странного мужчину, который вытянул руку в её сторону. Она внезапно поскользнулась на ровном месте, упала навзничь и стукнулась затылком об лёд. Очнулась – никого рядом не было, болела голова и правое бедро, решила, что больше не пойдет на лыжах в лес – только вместе  с Илюшей по выходным в «Снежком», на искусственную гору.
         Мужу решила ничего не говорить, чтобы не огорчать. Зная его, пришлось бы пройти все процедуры – рентген, компьютерную томографию, а ей этого не хотелось. Вернувшись домой, увидела рассыпанные на журнальном столике фотографии.
«Наверное, когда я уснула, муж решил сделать мне приятно. Как это я сразу не заметила?» – подумала она.
 Белла взяла в руку одну карточку, но в её памяти не возникло никаких ассоциаций, связанных с изображением голограммы из белых коней в воздухе стадиона Фишт. Она не взглянула на остальные фото, убрала их в стопочку так равнодушно, как будто, это не она была в Сочи, а кто-то другой.
Приняв душ, никуда не стала собираться. Желание кому-то помогать, сочувствовать – пропало, и навалилась усталость. Об Олимпиаде Изабелла ничего не помнила.
    Когда вернулся Илья с работы, она не встретила его у порога, не бросилась, как всегда, к нему с любовью на шею. Да и он, как-то  равнодушно посмотрел на неё, лежащую в спальне, и, не сказав ни слова, прошел к себе в кабинет. Белла ничего не почувствовала к мужу, её обняла странная тоска, и захотелось срочно куда-нибудь улететь.
Встала и начала собирать чемодан, сообщив ему, что летит в Париж к дочери, на что он отреагировал молчаливым согласием.
«Что-то жена стала меня  раздражать»… –  подумал Илья. И был рад, что она улетает.
               
                Глава 3

         Всю ночь Илье не спалось, а под утро так разболелась голова, будто ему вынули часть мозга. От телефонного звонка он застонал,  как от физической боли. Даже в молодости, когда ещё не умел пить водку, страдая от похмелья, он не испытывал таких мук.
– Белла! – позвал он жену, но никто не отозвался, и он вспомнил, что она собиралась улететь к дочери.
Усилием воли заставил себя взять трубку –  звонили из полиции, предлагая подойти к 12-ти часам по его вопросу.
«Что за вопрос? Какая полиция?» –  в голову ничего не шло. С трудом встал, выпил быстродействующую таблетку от спазма, и боль притупилась. Стало смутно проясняться, что вчера на выходе из больницы какой-то мужчина  вскинул руку и направил на него гаджет, как пистолет, так же, как рассказывала Белла. Резко потемнело в глазах, но удержаться на ногах он смог. Тут же пришёл в себя, но  незнакомец, как испарился. Подбежавшие врачи оказали помощь, и через некоторое время ему стало легче. Коллеги говорили о переутомлении, но у него сразу зародилось подозрение, что дело не в этом.
      Вчера Илья звонил к другу, который служил в «особом отделе». Это ему он рассказал обо всём, начиная с Сочи, и тот, поверив в каждое его слово, сообщил коллеге. Дело приняли в «разработку» и вот, вызвали своевременно к себе.
– Это не шутки, – сказал полковник. Вы с женой попали в поле зрения тех, кто пытался сорвать Олимпиаду. Очевидно, эти «кто-то», связаны с нашими оппозиционерами, получающими поддержку из-за рубежа и имеющими доступ к спец. средствам. Они проследили до Подмосковья весь ваш путь, пытаясь стереть ваши воспоминания о том инциденте с новейшими технологиями. Да, это воздействие… типа психотропного оружия, у нас тоже оно имеется, но у них… менее совершенное, раз вы от этого физически пострадали.
От нашего – человек не чувствует никаких манипуляций, производимых над ним этим способом. Будем вычислять «товариСЧа», и вы нам в этом поможете. А жену, как только она вернется из Франции, приведите сюда – ей тоже нужна защита.
      Полковник дал инструкции, вручил маленький гаджет-нейтрализатор и номер телефона экстренной связи с ним, на тот случай, если снова будет сделана попытка воздействия на его сознание. Стоит только нажать на кнопку, даже в кармане, и защита сработает.
Когда голова у Ильи достаточно прояснилась, перед глазами встала жена и их холодное расставание.
       Наверное Изабелла поэтому и улетела, оскорбившись его беспричинным равнодушием, хотя до того странного и загадочного инцидента он не мог припомнить случая, чтобы когда-то намеренно её обидел. Он любил только свою родную «Белочку», всегда восхищался её терпимостью по отношению к нему, мягким характером, ласковыми руками и необыкновенными серыми глазами. Ему в ней нравилось всё – от красивых музыкальных пальчиков, тонкой талии и милой улыбки, до осознания того, что  ко всему прочему, она умна и рассудительна.
–  «Надо срочно позвонить, успокоить её и попросить прощения» –  подумал он и стал набирать её номер. Но телефон молчал...
– «Может, она сейчас в полёте – перезвоню позже» – подумал Илья и стал собираться на работу.
       Мало того, что черная полоса навалилась, как всегда, скопом, так тут ещё началось на Украине безобразие с бандеровским захватом власти. Сначала возмутила трусость и бегство их Президента, но... его понять было можно – бандеровцы и правосеки могли его четвертовать. Его охрана отстреливалась, уезжая из Киева.
Теперь-то он наверняка понял, сколько наделал ошибок, доведя страну до такого состояния, что на улицу вышел народ, ограбленный и обездоленный. А боевики и бандеровцы воспользовались этой ситуацией при поддержке Запада.
         Когда Илья смотрел СИ ЭН ЭН или свои каналы, то видел, как «беркутовцу» выбили глаз, как отрезали, другому –  руку, читал, как жгли ни в чем неповинных людей живьём в подвалах «коктейлями Молотова», как втыкали иголки им под ногти...
И ему становилось невыносимо больно за память об отце, который погиб за Украину. Фашизм вернулся. Он вспомнил историю, как дважды без боя бандеровцами был сдан Харьков, как они встречали фашистов цветами и хлебом с солью. После первой сдачи города их девки успели забеременеть от фашистов, после второй – родить.
       Ему, как и жене, показалось, что всё это снится, или он очутился в другом временном измерении, в сороковых годах. На Украине осталась родные, друзья и… этот полный  беспредел  выводил из себя. Двойные стандарты Запада, их двуличие –  злили, особенно то, что они не хотели видеть действительности, выворачивая все наизнанку.
      Действия нашего Президента поставили всё на свои места. Все отлично понимали – Крым возвращён по закону – народ этого захотел и референдум. Своих российских людей наша страна защитит до последнего, как это делает Израиль. Нельзя прощать фашизм, где снова преследуются евреи, русские, татары, греки, армяне… а люди боятся выйти из дома и сидят взаперти.
И опять гордость переполнила его душу. Каждый народ достоин своего выбора и своего Президента –  сам голосовал за Путина и был рад его победе.
         А то, что чуть не произошло в Сочи – срыв Олимпиады – это была частичка плана (типа «Барбаросса») –  раздавить Россию, расчленить, настроить страны друг против друга, поссорить с Европой.
Но он был уверен, что на этот раз никому не удастся это сделать. Россию –   не   победить.
Почувствовав себя достаточно хорошо, Илья поехал в больницу. В профилактический день он только принимал больных –  никаких операций. Выйдя на улицу, снова почувствовал слежку, сразу опустил руку в карман и нащупал кнопку «защиты». Когда сел в машину, позвонил полковнику и тот успокоил, что они рядом и видят объект.
Илья предположил, что при подъезде к приёмному покою, где он оставлял «Ауди», может произойти очередное нападение.
– «Дураком же  могут сделать, пока убедятся в выполнении задачи», – подумал он.
       Какой-то дискомфорт от всего этого, да и от пережитой опасности, сковал его мысли. Выйдя из машины, он увидел того же мужчину с прибором в руке, который был направлен в его сторону. Нажал на кнопку «защиты» и... в этот момент подозрительного типа окружили парни в чёрных кожаных куртках.
Тот кричал на польском языке:
- «... Пше... бже... прОшу пане...»
Но наручники сомкнулись на его запястьях.
      Это всё, что Илья понял по-польски. У него отлегло от сердца –  опасность миновала. Он позвонил полковнику, поблагодарил его, но тот велел не терять бдительности, и не забывать пока про «защиту».
Вернувшись домой, он ощутил  физическое облегчение, но на душе осталась тяжесть. Весь день был так насыщен, да ещё пережитые эмоции, что только к вечеру Илья смог позвонить жене, ему хотелось поделиться с ней. Но... телефон молчал.
И он решил лететь в Париж, чтобы не потерять единственную любовь в своей жизни. Включил по ТиВи Си ЭнЭн и услышал ответ экономического советника Президента России, Сергея Глазьева. Он сказал:
               
«... Если США введут санкции в отношении российских государственных структур, власти РФ могут признать невозможность возврата кредитов американским банкам. В случае если санкции будут применены в отношении государственных структур, мы будем вынуждены фактически признать невозможность возврата кредитов, которые были даны российским структурам со стороны банков США. Ведь санкции - обоюдоострое оружие, и если США замораживают наши активы, пассивы наших организаций в долларах тоже будут заморожены. Это означает, что наши банки и предприятия не будут возвращать американским партнерам займы.
Советник президента отметил, что введение санкций вынудит Россию создать свою расчетно-платежную систему и перевести платежи из доллара в другие валюты. Мы будем вынуждены уходить в другие валюты, создавать свою расчетно-платежную систему.
У нас прекрасные торгово-экономические отношения с нашими партнерами на Востоке и на Юге, и мы найдем способ не только обнулить нашу финансовую зависимость от США, но и выйдем из этих санкций с большой выгодой для себя. Экономические же санкции со стороны ЕС обернутся для Евросоюза экономической катастрофой. Прекращение поставок российского газа не может быть компенсировано в обозримом будущем - это будет означать рост цен на энергоносители в Европе, что выгодно американцам.
США специально подталкивают ЕС к санкциям против РФ для того, чтобы на освободившуюся нишу от российского газа направить свой газ, который они сейчас добывают на сланцевых месторождениях. Однако, для России даже в среднесрочной перспективе это будет только в плюс, потому что РФ будет больше перерабатывать газа внутри страны и больше производить химических товаров.
Для нашей экономики - это очень хороший импульс - заняться диверсификацией и углублением переработки своей собственной самодостаточной финансовой системоы, где бы главными источниками кредита были не внешние займы, а внутренние источники кредитов»...
      Эта речь Илью успокоила – две «головных боли» были почти решены. Он позвонил заместителю:
– Меня неделю не будет на работе.
Все знали, что последнее время Илья Борисович плохо себя чувствовал, и его заместитель пожелал ему скорее набраться сил.
Илья заказал по телефону билеты на Париж и лег отдыхать.

                Глава 4

        Рано утром Илья проснулся и сразу стал звонить жене –  все попытки оказались тщетны. Тогда он стал искать записную книжку, там был записан номер телефона её дочери.
Соня, дочь Беллы,  так и не стала ему родной.  Когда они поженились, она была уже совсем взрослой, но отношения между ними всегда оставались теплыми. Их дети активно между собой общались и встречались, летая друг к другу в гости, то его сыновья –  к ней в Париж, то она к ним –  в Нью-Йорк.
    Записная книжка исчезла. Илья сел за компьютер, пытаясь связаться через интернет. Ни Беллы, которая никогда не расставалась с планшетом, ни Сони, в виртуальной паутине не было.
      Перекусив кофе с бутербродами, он быстро собрался, но из-за  пробки добирался до Шереметьево больше часа. Они недавно летали во Францию в командировку, Илья брал с собой жену, которая так радовалась редким встречам с дочерью. Софья собиралась замуж, познакомила их со своим будущим мужем и официально пригласила на свадьбу, которую они запланировали на осень. Жених, уже не молодой человек, жизнерадостный и простой в общении, произвел на них приятное впечатление. Разговаривали с ним по-английски.
    Полет на французских авиалиниях Air France прошел без эксцессов. Никто из пассажиров не напился, как бывало на аэрофлотовских самолётах, не дебоширил, но почти от четырех часового сидения постоянно затекали ноги.
         Приземлились, как и в России, под овации пассажиров. Илья, пройдя вместе со всеми «по трубе», вышел в аэропорту «Шарль-де-Голль». Отсюда добираться до Парижа гораздо быстрее, чем из «Орли» –  это обрадовало. Он даже не спросил на регистрации, где приземлится Боинг.
Какая-то непонятная тревога, поселившаяся еще дома, не отпускала его. Он взял такси и вскоре подъехал к высоким ступеням Софьиной квартиры. Дернув за старинную «колотушку» на двери и немного подождав, понял, что там никого нет.
       Илья осмотрелся: вспомнил кафе напротив, где однажды с Беллой поджидали дочь, и отправился туда пообедать, чтобы не терять время. Он подумал: – «Девчонки, наверняка отправились по магазинам, скоро вернутся».
       На улице было теплее, чем в Москве, зеленели газоны, на каштанах набухли почки. В кафе тихо играла легкая музыка, чередуясь с песнями Шарля Азнавура, Джо Дассена, Эдит Пиаф...
Илья вдруг представил, как обрадуется его приезду жена, крепко прижмется, расплачется от счастья и сразу всё простит. От одной этой мысли стало тепло на душе. Он так соскучился по ней!
        В кафе вошли двое мужчин, и стало слышно, как они говорят по-английски о России и Украине. Что было странно –  француз хорошо знал историю Украины и России. Он рассказывал другу, похожему на чопорного англичанина, какая тяжкая историческая катастрофа постигла около шестисот лет назад украинский народ. Чужеземные завоеватели отторгли Западную Украину от Восточной. Государственные границы пролегли между двумя частями единого народа. И чем дальше шло время, тем выше становились пограничные стены. История восточных украинцев и история западных украинцев пошла разными путями.
      Его друг с интересом слушал, а Илья прислушивался к их разговору.
«… В середине XVII века Восточная Украина, опираясь на помощь русского народа, освободилась от польского гнета. 1654 году она присоединилась к русскому государству. Западная же Украина сотни лет оставалась под властью немцев и поляков. С 1772 года под именем Восточной Галиции она входила в состав Австро-Венгерской империи.
Западные украинцы страстно ненавидели своих угнетателей и не переставали верить в то, что придет счастливый час, когда все украинцы снова соединятся в одну семью.
      Потом англичанин спросил его о полуострове Крым:
– Андрэ, все сведения в СМИ настолько противоречивы, я поэтому и назначил тебе встречу, чтобы не быть голословным, когда студенты начнут задавать мне вопросы. Все хотят знать правду, понимая, что США преследуют, как всегда, только свои интересы, обвиняя во всем Россию.
– Слушай, Джордж, я расскажу тебе такое, что нам не преподавали в школе.
 … Некогда полуостров, называемый русскими Тавридой, был независимым Крымским ханством. Оттуда османцы совершали набеги, уводя в рабство русских и украинских крестьян. Из-за этого была создана Запорожская сечь, чтобы обороняться.
   Императрица Екатерина II после крымской войны в 1774 году сделала полуостров частью Российской империи. Это был период расцвета –  русские построили там города-крепости, Севастополь и Симферополь, цари приезжали отдыхать со свитой.
До тех пор, пока в угаре гражданской войны Крым не побывал под красными, белыми и немцами.
        Оттуда корабли Врангеля ушли в Бизерту - свой последний порт. Там были спасительные ворота для Белой армии - Константинополь и Париж. В 1920 красные победили окончательно - и Крым стал частью советской России.
   А в  1954 году... то, что Российские императоры отвоевывали у Османской империи почти столетие, за двадцать дней отдал Никита Хрущев Украине. Это был его личный подарок в честь 300-летия присоединения к России. И какой-то генсек, некогда служивший первым секретарем компартии Украины, так широко, с барского плеча распорядился судьбой целого региона.
     Почему… версии разные. Лейтмотив один: он задабривал Украину. То ли... готовя себе плацдарм,  поверив Сталину, что после его смерти Союз быстро развалится, то ли... отмывая руки - дорогим подарком, заставляя забыть Украину о том, что творилось во времена его правления в республике, и получить поддержку украинской политической элиты. Ведь по локоть в крови развенчивать культ личности было крайне не с руки. Официальная формулировка –  в связи с территориальной близостью и экономической целесообразностью. И российская земля на бумаге, в обход ВСЕХ конституционных норм, стала украинской».
      Илья сам слушал с таким интересом, что Андрэ обратил на это внимание и обратился к нему по-французски:
– Вам тоже интересно, мсье? Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
И предложил стул. Он улыбнулся в ответ и принял приглашение. С обедом было покончено, и, заказав гарсону чашечку кофе, пересел к ним за столик. Обращался к официанту – «мсье», зная, что они капризные в Париже, и могут не обслужить не понравившегося им клиента. Это раньше... бегали бегом по одному крику: –  «Гарсон»! (мальчик).
        Когда новые знакомые узнали, что Илья из России, засЫпали его вопросами об обстановке там и на Украине. Их интересовало все, особенно –  о бандеровцах и бандитском нелегитимном перевороте. Они восхищались Путиным, его смелостью перед Западом, и были уверены, что он победит. Расстались друзьями, обменявшись визитками.
Но... на прощанье француз сказал:
– Мы желаем России добра. Только рано Владимир убрал войска с учений. Вспомните китайскую Олимпиаду с войной, развязанной Грузией, и вашу –  в Сочи. У многих было предчувствие, что от американцев можно ожидать то же самое –  не любят они богатую ресурсами Россию.  Так и случилось – укры развязали бойню на Майдане, поддержав нацистов, вместе с Евросоюзом. У вас в пятницу Паралимпиада –  всё может продолжиться. На Украину прибыли триста боевиков, воевавшие во всех горячих точках мира. В восточных городах появились «майдановцы», наводят смуту, идут стенка на стенку –  мы вчера смотрели по своему каналу.
... А «девочки» все не возвращались. Илья решил прогуляться по парижскому бульвару, распрощавшись с новыми знакомыми. Он нервничал. Ко всему прочему –  разрядился телефон, навалилась усталость, успел проголодаться...
 Около семи часов появились Соня с Сержем. На их лицах читалось удивление от его неожиданного приезда. Жены с ними не было.
Его «ошарашило» известие, что Белла в Париж не прилетала, но он не подал вида. Пришлось сказать, что приезжал на симпозиум, чтобы не расстраивать дочку. Добавил, что ждал прилёта Беллы, никак не смог дозвониться до неё.
      Илья не стал оставаться на ночь - не хотелось объяснять про все, что случилось в последнее время. Ему надо было срочно вернуться в Россию. Мало того, что снова навалилась тревога за страну, но то, что с его «Белочкой» что-то случилось, привело его в совершенно «растрёпанные» чувства.

                Глава 5
      
     Илья не представлял, что теперь делать, никак не мог понять, куда могла исчезнуть жена. Вернулся в аэропорт, взял билет, как в тумане вошел в самолёт, не чувствуя больше ни голода, ни усталости. В голове не было никаких мыслей, кроме одной: где его любимая «Белочка», что с ней случилось...
 Он винил во всем себя –  за то, что мало общался, занят был только своей особой, работой, оставлял её одну, предоставленную самой себе.
     Когда вошел в квартиру, почувствовал запах её тонких духов и физически ощутил, как истосковался.
– «Если  жена  вернулась, сделаю всё, чтобы она больше не чувствовала себя одинокой», –  пообещал сам себе.
 Но... дома никого не было. Он лег – остаток ночи прошел в полузабытье. Просыпался, и ему казалось, что всё это дурной сон, но,  не ощутив рядом любимой женщины, опять проваливался в пустоту. Ранним утром встал измученным и разбитым, принял холодный душ и стал звонить другу.
– Разбудил? Прости. Опять нужна твоя помощь, мои неприятности никак не хотят заканчиваться. Пропала жена, слетал в Париж, думал, что она у дочери, но всё зря.
– А что, нельзя было ей позвонить?
– Можно! Номер парижского телефона не нашел. Не задавай глупых вопросов – помоги.
– Чем она занималась последнее  время, с кем дружила? В моргах и больницах я узнаю все сам.
– О чём ты говоришь? Какие морги?
– Илюша! В деле по розыску людей, в первую очередь отбрасывают самые вероятные варианты. Давай их удалим и займемся делом. Скажи мне, когда ты понял, что она исчезла? Дай все телефоны её друзей.
– Я не смог найти записную книжку, остальные друзья –  в её телефоне.
– Это хуже. Но ты сам постарайся найти кого-нибудь из её близких подруг. Когда женщине уделяешь мало внимания, она идет к друзьям, подругам. У неё не было мужчины? Ты ничего такого за ней не замечал?
– О чём ты? Мы любили друг друга. Последнее время она постоянно была в местном хосписе, я помогал туда устраивать её подругу, больную раком. Может она что-нибудь знает.
– Давай, оба начнем действовать. Удачи! Не расстраивайся, найдется твоя «Белка»!
          Илья поехал в хоспис, разыскал подругу жены и узнал, что она заходила  попрощаться, была расстроена и озабочена, но чем –  не объяснила. Сказала только, что ей надо срочно уехать, иначе произойдет несчастье. Пообещала в ближайшее время вернуться и все рассказать.
Ещё более озадаченный, он поехал на работу. Коллеги заметили, что с ним творится неладное, и посоветовали заняться все-таки своим здоровьем. Он решил отправиться к другу. Тот сразу дал задание оперативнику проверить - не улетала ли Белла на самолете и не уезжала ли куда на поезде, потому что ни в моргах, ни в больницах её тела не обнаружили.
   Пока Лев отпаивал друга коньяком, сообщили, что Гершзон Белла выехала поездом на Киев. Да, у Ильи там жила младшая сестра, зять и пятилетний племянник. Больше ей ехать было не к кому.
 –  Послушай,  Лёва, она же собиралась в Париж к дочери? Как она могла решиться на это сейчас, когда на домах Киева написано: «Бей жидов и москалей!» или «Здесь живут москали»... А она поехала, даже не предупредив его... Неужели настолько обижена? Но главное –  нашлась. Я сейчас же полечу  в Киев, с ней не должно ничего случиться –  у неё же отцовские серые глаза и светлые волосы, и лишь душа нежная, еврейская.  Правда,  моя фамилия может подвести, так она же не будет всем тыкать под нос паспорт…               
    Ему сразу вспомнилась фраза из анекдота: «Бьют не по паспорту, а по морде»... Но  смешно не было – это относилось, скорее, к нему. Но отследить её, как москвичку,  бандеровцы могли от самого вокзала», –  подумал Илья, и ему стало еще муторнее на сердце.
– Не спеши, сначала позвони, у тебя же есть телефон сестры, это же не Франция...
– Да уж лучше бы Париж. Ты вот скажи мне, что происходит? Провал во времени? Весь мир ополчился против России.
– Мы об этом поговорим позже, когда ты найдешь  жену –  время будет. Завидуют, Илюша, долбят, а Россия живет и процветает. Вот в чем причина, дружище. Да ты и сам это понимаешь.
        Илья тут же набрал телефон сестры, но... он молчал. Лев посоветовал поехать домой, не горячиться, пообещал навести справки через оставшегося друга в Киеве, и только тогда принимать решение. Попросил дождаться его звонка. Но Илье казалось – если он сейчас же не вылетит– случится беда, а без Беллы он жить не сможет. Она – весь смысл его жизни.
       Дома, пока собирался, включил ТиВи и стал слушать новости. Краски сгущались, Россию пугали санкциями. Приехавшие боевики из Америки, готовились учить украинцев, как надо воевать и провоцировать Россию –  борьба за Украину обострилась. Путина обвинили во всех грехах, но и с другой стороны зашли,  предложили  выдвинуть его на Нобелевскую премию мира,  как Обаму, только чтобы оставил в покое Украину, и было всё по-ихнему.
   И только Европа, кажется, начала одумываться – бизнес и деньги решают всё. А может, потому что начала просачиваться правда, стало известно,  кто устроил бойню и убивал на Майдане из снайперских винтовок и тех и других одновременно....
И... нонсенс –  владельца этой винтовки выбрали в Раде на высокий пост.
   Всё по-прежнему. Российские города протягивают руку помощи, собирают средства для неимущего народа, который остался без средств существования. А оно им надо? Хотят в Европу – это их голубая мечта, а то, что это прямое попадание в рабство – никого не волнует. Историю бы им свою почитать.
      Зазвонил телефон, Лёва сообщил:
– Квартира сестры открыта и разграблена, никого из хозяев нет, на дверях висит листовка, содержание её ты примерно знаешь.
–  Я улетаю, Лев, больше меня здесь ничего не держит.
      И вдруг он услышал, что открылась дверь, и в квартире раздался детский голосок. Илья бросился в прихожую и увидел жену, очень беременную сестрёнку и малыша... У него потекли слёзы.
      Оказалось, что Фира, его сестрёнка, позвонила в отчаянии к ним домой, прося о помощи. Бандеровцы убили мужа, Якова, и ей тоже угрожают, она боится за малыша и будущего ребенка. Фира находилась в ужасном состоянии, и Белла, зная, что у Ильи напряженный операционный день, приняла решение сама, передумала лететь в Париж и рванула в Киев.
– Илюша! Ты что, не увидел записку, я же оставила тебе послание, вот смотри, – и она приподняла статуэтку на кухонной тумбочке.
– Надо было прилепить к холодильнику – нашёл бы сразу. Я столько пережил, Белка!  А телефон?
–  Он исчез после проверки украинскими пограничниками на границе... Не надо  покупать дорогие айфоны. На мой старенький телефон никто бы не позарился.
       Малыш сразу забрался к нему на руки. Сестра сквозь слёзы стала рассказывать о гибели любимого мужа. Ей даже не вернули его тело. Друзья сообщили о его гибели, но она ждала, пока теплилась надежда...
– Девочки, будем надеяться, что всё нормализуется.
Жить теперь будете у нас! – убедительно сказал сестре Илья, и  вместе с малышом они обняли обеих женщин. Он был счастлив, что самые родные люди теперь рядом с ним!