ОКРУЖЕНИЕ
Хоть отступали, но дрались, как черти.
Держались, выходя из окружения.
Не думали совсем в бою о смерти,
Все мысли о фашистском поражении.
Отбросили шесть раз атаки танков
И фрицев уложили под сто сорок.
Своих бойцов немало средь останков...
На помощь каждый кустик и пригорок.
Палило солнце, жутко пить хотелось,
От жажды у бойцов чернели губы,
Но только прирастали злость и смелость,
И ненависть несла в сердца зарубы.
Фашисты тоже силы не жалели,
Вокруг ложились густо мина к мине.
Они на поле ратном в цель летели,
Пришлось искать укрытия в лощине.
Вот ротный командир упал от взрыва,
Увидев чёрный столб земли и пыли,
В воронках исковерканную ниву...
На теле раны кровью засочились.
Сознание погасло, свет истаял.
Не видел, как фашисты приближались.
Лежачего прикладами бить стали
И, вдоволь наслаждаясь, издевались.
Очнулся командир. Собрав всю волю,
Поднялся в рост назло фашистским гадам.
Решил принять он стоя смерти долю,
Смотрел на всех врагов геройским взглядом.
Оскалились фашисты, словно волки,
В толпу вогнали ротного к пленённым,
И потянулись дней неволи сроки,
Но враг его не видел покорённым.
ПЛЕН
Весь день в концлагерь двигалась колонна.
Бойцы с трудом передвигали ноги,
Но мужественно шли, крепясь упорно,
Твердь чувствуя земной родной дороги.
Пришло им счастье перейти речушку.
Взмутили воду в ней автомашины,
Но пили все, как из хрустальной кружки,
И не было им слаще этой тины.
На пленных вражьи танки наезжали.
Людей, дав полный газ, давили, мяли.
Водители-ублюдки хохотали,
Себя происходящим забавляли...
Двор эМТеэС колючкой огорожен.
На нём плечо к плечу бойцы стояли.
И каждый, будто конь степной, стреножен.
За неповинность в них в упор стреляли.
Раз в сутки им давали горстку проса,
Воды желанной небольшую дозу.
И таяла, срывалась жизнь с откоса,
И смерти каждый день росла угроза.
Как греется под снегом в почве озимь,
Чтоб не исчезнуть с жизненного круга,
Ложился лагерь пленных на ночь наземь,
Хоть как-то согреваясь друг от друга.
А нЕпогодь росла, не унималась,
И грязи накопилось по колено.
От боли в ранах гнойных доставалось;
Золой спасались, подпалив полено.
К зиме число пленённых поредело.
В смерть сотнями с побоев, истощения.
И волосы у ротного седели.
Он жил, в душе храня надежду мщения.
Что делать, ведь судьба неумолима.
Терпеть, идти к удобному моменту.
Силён российский дух неистребимый,
Порвёт он рабства вражеского ленту.
ПОБЕГ
В ночь было тихо, ясно и морозно.
Перед рассветом грянул гул орудий.
Катился он победно, мощно, грозно.
Воспрянули едва живые люди.
Поднялся лагерь, словно по команде
И даже на ногах кто не держался.
-Вот и фашистов силы на закате,-
Вдруг голос, как с небес, в тиши раздался.
Забегали враги, засуетились.
Погнали пленных срочно на работу.
Надежду на реванш ещё носили,
Подтягивали технику, пехоту.
В лесу росли укрепсооружения.
Усилена фашистская охрана-
Свершать хотелось пленным разрушения.
Боялись фрицы русского Ивана.
И вот-охраны ряд у рва скопился,
Лишь пара глаз за группой наблюдала.
Из ямы ротный выползти решился,
Его побега мысль не покидала.
Стал медленно к солдату приближаться,
Твердя ему, что сломана лопата.
Взялась кровь лютой злобой наливаться,
А душу грела скорая расплата.
Огрел лопатой мерзкого фашиста.
Не в голову, чтоб не гремела каска,
В лицо удар пришёлся на нациста
С той страшной силой, что несёт фугаска.
Оружие забрал, к нему патроны,
Направился туда, где лес был гуще.
Не выдали притихшие вороны.
Спасеньем для него родные кущи.
Шёл, полз, бежал, в бессилии падал...
Всё дальше уходил с минутой каждой,
Но цель свою достиг, что себе задал.
Родился он на свет, считай что, дважды.
Но если бы на след враги напали,
К жестокому готов был ротный бою.
Его живого вряд ли бы сыскали-
Последний сохранён патрон ГЕРОЮ.