Жизнь шевелится еле, не убивая,
и петлёю рутины, всё жмёт, и жмёт,
да такою скупой на себя бывает,
докурить за собою порой не даёт.
Каждой ночи лоскутные одеяла
с головой укрывают, и душат впрок.
Вдруг окажется утром отдушин мало,
если выйдет и дней, и ночей мне срок.
Каждый час, или там полтора возможно,
зубы, губы целуют края стакана,
и уходит в жажду вода надёжно,
как повязка тонет в рваную рану.
Темнота же как-то опять несуразно
проникает в мои беззащитные сны,
и поток её ноет во мне бессвязно,
с перепевами разной моей вины.
Ноги падают в ласковый холод жаром,
как игральные кости стучат об пол.
Мрак ночной у меня уже тоже старый
как и я, но зачем-то сменил свой пол.
Мрака нежит хождение в мир и боли,
обнимает, в себя забывая день.
Покоряюсь сомнамбулой тёмной воле,
пусть бессонницей мается только тень,
что лежит от луны силуэтом зыбким,
да качается в такт от моей спины,
как ребёночек маленький в утлой зыбке,
и взрослеет в изъяны ночной страны…
в ночь с 15 на 16 апреля 2014 год