КРЫЛЬЯ
Барков открыл приготовленную тетрадь. Он иногда любил работать в ранние утренние часы. В комнате еще стоял полумрак, над крышами соседних домов висела оранжевая луна. Она манила своей близостью и постепенно бледнела, словно льдинка в весенней невской воде. У Баркова был 17-й этаж, и почти все пространство в его окне занимало огромное небо…
Прошедшей ночью на него нахлынули воспоминания. Обрывки приходивших мыслей странным образом выстраивались в какие-то неясные тексты. Он называл это своим “ночным мыслеписанием”. Теперь следовало поторопиться, чтобы расшифровать все это на ясную голову и изложить на бумаге. Так у него иногда рождались целые страницы будущих книг. Когда с этим было покончено, Барков сварил себе кофе и вернулся к отложенному с вечера чтению. Это были “Метаморфозы” древнеримского поэта Овидия в переводе С.Шервинского.
Они привлекали Баркова необыкновенной атмосферой ожидания чуда. Это рождало в его голове новые образы . Процесс изменения человеческого обличия, когда седые волосы превращались в перья, а лицо вытягивалось в клюв, казался ему не только занимательным. Такое не встречалось в реальной жизни и будило воображение. Барков не переносился в этот придуманный мир. Скорее он видел в нем мудрость прошедших тысячелетий и таким образом пытался осмысливать окружающее.
Сегодня это был древнегреческий миф “Дедал и Икар”. Ему показалось любопытным, что знаменитый скульптор и механик, создатель хитроумного лабиринта на острове Крит, стал известен миру своим воздушным полетом и именно этим вошел в историю. Техническое решение Дедала было гениально простым. Он изготовил из птичьих перьев, скрепленных воском, две пары крыльев и бесстрашно взлетел вместе со своим сыном Икаром.
Почему же именно это его изобретение было оценено современниками столь высоко? Изготовив крылья, Дедал уподобился богам. Ведь многие античные боги тоже были крылаты…
Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,
Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший,-
Все столбенели и их, и их проносящихся вольно по небу,
За неземных принимали богов.
Так был описан в поэме Овидия первый полет человека. Правда, завершился он трагически, гибелью Икара. Юноша, “стремлением к небу влекомый”, вознесся слишком высоко, к самому солнцу. Из-за этого он потерял свои крылья, а с ними и способность летать. Икар упал с высоты в море.
Стремление человека к небу всегда было сопряжено с опасностью. Тем выше оно оценивалось. Этот смелый и дерзкий поступок, стал символом полета человеческой мысли и фантазии, стремлением к новым открытиям.
Неудивительно, что легенда о полете в дальнейшем вдохновила не только античных мастеров. К сюжету полета Дедала и Икара трижды обращался Ван Дейк и другие известные художники. Их изображения всегда традиционно и банально соответствовали теме.
Более других внимание Баркова привлекла известная картина нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего “Падение Икара” из собрания брюссельского Королевского музея. Правда, принадлежность ее кисти самого Брейгеля в последнее время часто оспаривалась, но это не должно было разочаровывать ее многочисленных поклонников.
На картине художник изобразил традиционный для того времени сельский ландшафт в коричневых и зеленых тонах. Внимание сразу привлекало бледное солнце, садившееся за горизонт. Композиция включала несколько ключевых точек: гибнувшего в море Икара, диск солнца на горизонте и крестьянина, шедшего за плугом на переднем плане. Еще можно было заметить лицо человека, справлявшего в кустах нужду, пастуха с овцами и рыбака с удочкой на берегу. На беспомощно болтавшиеся ноги тонущего Икара никто из них не обращал внимания, все они спокойно занимались своим делом. В его сторону никто не смотрел, кроме одной серой куропатки. Даже проходивший мимо огромный корабль, не замедлил хода ради спасения утопающего. Как ни парадоксальна была изображенная ситуация, она оказалась гениальной по своей правдивой сути. Окружающая жизнь так сурова, что гибель одного человека могла даже на миг прервать ее ровного течения. Все получалось, как в старой нидерландской пословице: “Geen ploeg staat stil om een stervend mens” (“Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает”).
Все эти люди, изображенные на переднем плане, твердо стояли на своих ногах, а мечтатели, витавшие в облаках, подобно Икару, рано или поздно оттуда свергались и погибали. Окружающим совсем не было дела до тех, кто стремился в небеса.
Такой вывод поражал своей откровенностью. К тому времени произошли величайшие географические открытия, Коперник совершил революцию в астрономии, создал гелиоцентрическую систему мира. Из маленького замкнутого пространства он превратился в необъятный космос. Только у Питера Брейгеля этот мир по-прежнему жил своей тихой размеренной жизнью, ему до всего просто не было никакого дела...
С тех пор в общих подходах изменилось не так много. Кто сегодня не слышал о русском ученом Константине Циолковском, основоположнике теоретической космонавтики, гениальном создателе модели ракеты способной полететь в космос? Совсем недавно его знали как скромного самоучку, чудака-изобретателя и школьного учителя из Калуги. Вдобавок еще и глухого по причине застарелой детской болезни. В 1932 году он написал в своей работе:
- Звездолет - тот же аэроплан, только без воздушного винта в виду чрезвычайной быстроты движения крылья имеют едва заметную вогнутость. Элементы взрыва, то есть горючее и кислород, разъединены. Они накачиваются в карбюратор двумя поршневыми насосами. Здесь они встречают особую “решетку смешения” и взрываются разными известными способами. Из огненной камеры они устремляются в коническую трубу…
Здесь Барков снова увидел крылья легендарного Икара…
Спустя почти полвека фантастическая идея Э.Циолковского воплотилась в создании многоразового орбитального моноплана “Буран” и сверхмощной ракеты “Энергия”.
Получилось так, что на Байконуре Барков оказался свидетелем этого удивительного космического эксперимента, а в чем-то его непосредственным участником. Работы по программе “Бурана” начали еще в 1973 году, а на всю подготовку ушло долгих 14 лет.
Тогда многие на космодроме говорили, что крылатая авиационно-космическая система советского многоразового челнока внешне очень похожа на американскую систему “Спейс Шаттл”. Основания для этого могли быть. По линии ГРУ советские конструкторы еще в 1975 году получили чертежи и фотографии американского космоплана и в дальнейшем никогда не скрывали заимствования отдельных компоновочных решений. Однако, следовало признать, что оптимальная аэродинамика изделий у всех неизбежно получалась очень близкой. Технический интерес конструкторов к разработкам главных конкурентов в таком деле тоже был вполне очевиден. Достаточно вспомнить международную охоту за немецкими баллистическими ракетами “Фау” период второй мировой войны…
В ходе дальнейшей работы быстро обозначились существенные отличия созданных кораблей. “Шаттл” сажали в ручную, а “Буран” имел систему полностью автоматизированной посадки. Советский моноплан мог возвращать с орбиты большую полезную нагрузку.
Созданная советская ракета-носитель оказалась намного мощнее американской. Она в пять раз превышала возможности отечественного носителя “Протон” и в три раза систему “Спейс Шаттл”. Полезная нагрузка новой ракеты составляла порядка 100 тонн, а с разработанным носителем Вулкан достигала уже 240 тонн.
На такой мощной ракете можно было лететь на Венеру, Марс и другие планеты Солнечной системы. Как бы это не звучало парадоксально, но тогда, в 80-е годы прошлого столетия страна стояла гораздо ближе к межпланетным путешествиям, чем теперь. Ближе, чем могли бы оказаться через 50 или 100 лет.
Отсутствие информации в те годы рождало много слухов, но все знали, что под новую программу на космодроме создавалось целое новое перспективное управление с огромным количеством первоклассных военных и гражданских специалистов. Строились многочисленные наземные объекты и особая взлетно-посадочная полоса длиной в 4,5 км. Правда не все тогда знали, что для этого готовились еще и резервные аэродромы в Симферополе и Хороле.
По первоначальной версии прикрытия говорилось о создании на космодроме нового современного аэродрома. В это можно было поверить, ведь все военнослужащие этого управления носили красивую летную форму. Особенно всем нравились фуражки с небесно-голубым околышем и золотистыми крыльями.
Мало, кто мог тогда представить, что эта программа была уже общенациональной. На нее в единой государственной кооперации работало 15 министерств, 45 научно-производственных объединений, 1206 предприятий и более 1 млн. 200 тыс. человек.
Наконец подготовка программы вступила в свою завершающую стадию. Пуск ракеты назначили на 7 утра 15 мая 1987 года. Поскольку первый пуск не исключал возникновния недоработок, его решили предварительно не освещать в средствах массовой информации.
Подготовку на технической позиции космодрома начали с ноября 1986 года. Шла подготовка ракеты в монтажно-заправочном корпусе, проводились комплексные проверки агрегатов и систем на стендовых испытаниях, велась доработка и устранение выявленных замечаний. Только двигательные установки наработали на испытаниях более 700 тысяч секунд, система управления прошла 1500 электронных пусков. Все это с большой надежностью должно было гарантировать успех этого поистине фантастического по замыслу предприятия. Последние 25 суток проверки уже проходили в нервном ожидании приезда руководства страны. Все жилые площадки превратились в живой круглосуточный муравейник. Перед приездом гостей везде наводили воинский порядок…
Большие события всегда привлекали первых лиц страны. Кто-то должен был возглавить успех советской науки и новый прорыв в космос. 11 мая 1987 года на космодром прибыл М.Горбачев. Началось его знакомство с космодромом. Руководители такого уровня были способны влиять на принятие решений. Следовало как можно лучше представить работу космодрома.
На левом фланге Байконура, где тогда служил Барков, к приезду высокого гостя подготовили показ космических аппаратов военного назначения, связи, телевидения, метрологии и исследования космоса. Многим казалось, что так можно было лучше познакомиться с работой научно-испытательного полигона.
Экскурсию для высокого гостя проводил М.Маслянцев, опытный инженер ученый и руководитель, . По его словам, М.Горбачев откровенно скучал на показе, не проявлял особого интереса. Возможно, во всем этом он видел только заурядное протокольное мероприятие. Иногда он задавал какие-то вопросы, показывавшие его полную неосведомленность.
Маслянцев выглядел сильно расстроенным. Свое дело он любил и теперь даже пытался брать вину на себя. Значит, у него что-то получилось не так. Бросалось в глаза, что партийный лидер страны любил яркие инициативы, любил возглавлять их лично. Каждая фраза у М.Горбачева строилась так, чтобы могла сразу попадать на первые полосы газет. Он охотно делился партийными планами и ожидал от людей понимания, демонстрации активной поддержки.
В общем, после близкого общения с М.Горбачевым многим становилось тревожно. Лишком легким человеком он показался для лидера такой большой страны.
Потом М.Горбачева повезли показывать “Буран”. С ним были председатель КГБ В.Чебриков, министр обороны С.Соколов, зам. Предсовмина Ю.Маслюков, президент Академии наук Г.Марчук.
Ракета, носившая тогда общее название “Буран”, стояла на стартовом столе в двухсуточной готовности к пуску и содержалась в режиме “чистого цикла” – непрерывных частичных и полных проверок.
Михаил Сергеевич в защитной каске осматривал стартовый комплекс. Он остановился и подождал, когда подойдет основная группа. Глядя на “Буран”, заметил:
- Ну, видимо, кораблю мы вряд ли найдем применение, но ракета, мне кажется, найдет свое место…
Это прозвучало, как приговор.
Горбачев продолжал дальше развивать свою мысль:
- Вот главные конструкторы настаивают, чтобы пускать ракету, а вы как считаете?
Многоголосый хор присутствующего на старте боевого расчета откликнулся сразу, без задержки:
- Будем пускать, Михаил Сергеевич!
Однако, Михаил Сергеевич опять не сдавался:
- Ведь при изготовлении ракеты прикладывались тысячи рук – может, внесена какая-нибудь неисправность. Вы гарантируете, что все правильно?
- Гарантируем, - дружно, словно, эхо, откликались собравшиеся люди.
Все это выглядело, как на митинге, совсем непривычно для таких работ.
Интересно, что сама универсальная ракета сверхтяжелого класса тогда еще не имела своего названия. Название “Энергия” появилось именно во время визита М.Горбачева на Байконур. Тогда и было предложено назвать ее “Энергией” в качестве нового девиза начатой в стране перестройки. Генсеку такое предложение очень понравилось.
Тем временем работы на старте продолжались. Начался этап повышенной опасности, когда ракета заправлена топливом. В качестве горючего на ней использовался жидкий водород. После печального опыта катастроф к борту заправленной ракеты не прикасалась ни одна рука.
Правда, рассказывали про “героические порывы”, но это в основном происходило с руководством. Как-то раз, будучи в Днепропетровске на заводских огневых испытаниях двигателя на стенде, Л.Брежнев захотел смотреть пуск рядом, не заходя в бронированный бокс. Его еле уговорили. Он же всех стыдил:
- Собираетесь воевать, а сами шума боитесь…
Следовало особо рассказать о загадочной космической станции “Полюс (Скиф-ДМ)”, которая использовалась тогда в качестве полезной нагрузки. Это была настоящая боевая станция, оснащенная лазерным оружием, наша “кузькина мать” и ответ на американскую программу звездных войн. Предусматривалось проведение в космосе пяти военно-прикладных элементов, включавших отстрел мишеней. Горбачев выступил категорически против такого эксперимента. Пришлось все это отменить.
Настойчивость военных сильно раздражала Горбачева. Он отказался от участия в запуске и в последний день своего пребывания выступил перед руководящим составом космодрома в Доме офицеров.
Тогда Баркову вместе с другими его товарищами довелось впервые вживую слушать доклад руководителя страны. Там все узнали, что приезд Горбачева на космодром являлся событием “большого политического смысла”. Здесь он еще раз убедился в правильности выбранного курса на перестройку. Далее было торжественно заявлено о полном совпадении интересов с американским народом по разрядке международной напряженности и категорическом отказе от переноса гонки вооружений в космос. Об этой новой яркой инициативе Горбачева узнала вся мировая пресса. Она сразу получила одобрение американской стороны. От своих военных планов они отказываться не торопились.
Его выступление сразу вызвало неоднозначные оценки среди испытателей. Все понимали, что впереди Байконур ожидало сворачивание многих программ, на которые было отдано много сил и времени.
Горбачев уже торопился. После этой поездки на Байконур должна была состояться его встреча с президентом Р. Рейганом.
Успешный пуск двухступенчатой тяжелой ракеты “Энергия” состоялся 15 мая 1987 года. В сообщении ТАСС от 17 мая отмечалось, что начало испытаний новой мощной ракеты “Энергия” в год 70-летия Великого Октября открыло новый этап в развитии советской ракетно-космической техники.
Радость этого успеха омрачала гибель 80-тонной космической станции “Скиф-ДМ”. Объект не вышел на заданную орбиту из-за ошибки в системе управления, начал совершать сложный маневр и врезался в океан. Официально сообщалось о его приводнении в акватории Тихого океана вследствие нештатной работы бортовых систем. Ответственным за неудачу члены комиссии определили головного разработчика системы управления НПО “Электоприбор” (Харьков). Среди испытателей тогда откровенно говорили, что для первого запуска в качестве полезного груза стоило запускать упрощенный аналог без сложных боевых систем, иначе говоря, “болванку”…
Сразу же последовал комментарий со стороны западных СМИ. Сотрудник Университета Дж. Вашингтона доктор Джон Логсдон прямо заявил в передаче телекомпании “Эй-Би-Си”:
- СССР теперь имеет возможность выполнять те космические задачи, которые останутся недоступными для США даже, когда вновь начнутся полеты американских кораблей многоразового использования. Для того, чтобы приступить к выводу на орбиту таких же полезных грузов, на какие рассчитана советская ракета, США понадобится от шести до десяти лет.
В Соединенных Штатах настойчиво заговорили об угрозе создания Советским Союзом системы орбитальных боевых станций начиненных лазерами и малыми ракетами в космосе. Для создания действующей противоспутникой системы на орбите Советскому Союзу теперь было достаточно всего трех-четырех запусков новой ракеты.
От М.Горбачева ждали очередных компромиссов. Программа “Энергия-Буран” теперь многим мешала. Никто не говорил, что американцы сами создавали систему Спейс-Шаттл по программе подготовки звездных войн. Получалось, что наши конструкторы уже опоздали. Новый руководитель страны стремился разрушить железный занавес и любые космические системы, имевшие военное значение ему теперь были не нужны…
А пока космодром напряженно готовился к своему самому главному событию. Многие друзья Азарова тогда говорил, что только ради одного этого стоило приезжать на Байконур. В числе многих других военнослужащих, он участвовал в проведении запуска “Энергии-Бурана”.
Наступило утро 10 октября 1988 года. Все работы по подготовке комплекса были завершены и огромный установщик массой в три с половиной тысячи тонн с ракетой и кораблем с помощью четырех мощных тепловозов, поплыл в сторону старта. Такие мгновения любили запечатлевать на пленку тележурналисты. Они действительно входили в историю.
Рядом с Барковым семенила тоненькая журналистка из московской газеты:
- Боже, - восклицала она. - Скажу только вам. Я только что разговаривала с самим главным конструктором. Вы даже не представляете себе, что это будет за репортаж. Все просто сойдут с ума...
Приехавшая госкомиссия дала “добро” на проведение заключительных операций. Боевой расчет работал слажено и спокойно. В этот раз первых лиц страны на старте уже не было. Штатно прошла заправка носителя. Утром 29 октября за 10 минут до старта приступили к автоматическому проведению операций по набору готовности. За 51 секунду до пуска работы были прекращены: не отделялась платформа прицеливания. Опять заговорили, о необходимости управится с пуском к очередной годовщине Великого Октября. Правда, к этому времени подходы уже несколько изменилось. Из-за возникшей неисправности дали задержку на 4 часа, потом еще на 10 часов 30 минут. В итоге отработали слив компонентов топлива, а сам пуск отложили. Следующая попытка была назначена на 15 ноября 1988 года.
В день запуска сильно не везло с погодой. Небо хмурилось, где-то рядом блуждал циклон. Все вспоминали, как американцы откладывали свои пуски “Спейс Шаттла” из-за погоды. Только система “Энергия-Буран” создавалась как всепогодная. Ракета и сам корабль должны были летать почти в любых условиях.
Барков вспоминал, что на пуск они выехали уже ночью. Везде чувствовалось напряжение. С ближайших жилых и технических площадок эвакуировали всех военнослужащих и гражданский персонал. Заправка ракеты составляла две тысячи тонн топлива. Кругом посты оцепления, на дорогах колонны пожарных машин и аварийно-спасательных групп. Долго ехали проезжая разные посты. Баркову даже начало казаться, что водитель нарочно вез таким образом, чтобы они никуда не успели. Последнее КПП перед въездом на территорию. Дальше пошли уже пешком. У входа в здание стоял рослый офицер топорной внешности с маленькими цепкими глазками. Взгляд у него был жесткий и цепкий, словно у матерого зверя. Проверив документы, офицер кратко объяснил куда им следовало пройти. Они разместились в объединенном командно-диспетчерском пункте, это было почти рядом с посадочной полосой.
Подготовка пуска проходила штатно, но погода еще больше ухудшилась. Пуск намечался на 6 часов утра по московскому времени. Отсюда было хорошо видно стартовый комплекс. В лучах прожекторов он выглядел он очень эффектно. Свет лучей упирался в низкую облачность. По крышам зданий гремел железом ураганный ветер, где-то сыпалось оконное стекло. По взлетной полосе разбегался МиГ – шло воздушное наблюдение за стартом и подъемом ракеты. Поступило сообщение о штормовом предупреждении. Полагали, что в таких условиях самым трудным будет посадка.
“Буран” – крылатый летательный аппарат самолетной конфигурации должен был спланировать и совершить безмоторную посадку, словно, мифический крылатый Икар. Этот орбитальный корабль не имел двигателей для полета в атмосфере, а на его борту не было экипажа. Проще говоря, космоплан приземлялся не как самолет, а как планер или парящая в воздухе огромная птица.
В расчетное время на старте появилось оранжевое облако, все ощутили дрожь земли, послышался грохот и гул могучих двигателей. Позднее местные жители рассказывали, что ощущали дрожание поверхности земли за десятки километров от старта. Ракета с космопланом оторвалась от стартового стола и почти сразу ушла в низкую облачность. Через 8 минут поступило сообщение, что ракета завершила работу, и “Буран” начал свой первый самостоятельный полет в космосе.
Орбитальный корабль “Буран” провел два маневра, вышел на рабочую орбиту. В 8 часов 20 минут последний раз включились маршевые двигатели. Он начал снижение. На высоте 4 километров вышел на посадочную полосу. На сближение с ним вылетел самолет сопровождения - “МиГ-25” , пилотируемый летчиком-испытателем Магомедом Толбоевым. В 9 часов 24 минуты, в расчетное время, “Буран” коснулся взлетно-посадочной полосы и замер после короткого пробега. Целый и невредимый…
Всех охватил неописуемый восторг, присутствующие люди не скрывали слез радости. Это была большая победа и общий праздник, все говорили об открывшихся после этого возможностях в освоении космического пространства Солнечной системы и новых перспективных запусках.
Давно ли говорили о Венере, как горячем мире с динозаврами или древней планете Марс с рукотворными каналами? Все верили, что теперь все полеты туда будут делом самой ближайшей перспективы. Всем хотелось оказаться свидетелями всего этого…
В те годы советские люди еще пели песни о садах, которые будут цвести на Марсе, но на первый план уже выходили проблемы дезорганизованной экономики страны в перестроечный период.
В век космических открытий –
до звезды подать рукой
братцы, к звездам не спешите
ой, перспективы никакой…
Тема применения комплекса “Энергия-Буран” еще обсуждалась, составлялся план дальнейших летно-конструкторских испытаний с выведением на орбиту различных грузов специального назначения. Создание такой мощной ракеты, надолго опередило свое время. Масштабных задач для ее использования в стране создано еще не было. Одновременно в стране развернулась активная дискуссия о необходимости такой сложной и дорогостоящей ракетно-космической системы. Она была похожа на атаку, развернутую по всему фронту.
Газета “Труд” в те дни писала:
- Похоже, мы, наконец, всерьез начнем считать деньги. Отказались от баснословных затрат по переброске рек… сокращаем армию и вооружения. В этой связи, не пора ли сократить ассигнования на освоение космоса?
Тон этому всенародному обсуждению задавала газета “Правда”, публиковавшая по этому поводу многочисленные гневные письма трудящихся. Организовать такое волеизъявление народа в стране умели давно...
Ее активно поддержала молодежная газета “Комсомольская правда” в публикации: “Сколько стоит Буран?”
Следовало признать, что вывоз груза при помощи комплекса Энергия-“Буран” оказался более затратным, чем у американцев. Не удалось сделать многоразовыми топливные ускорители, из-за размещения Байконура в казахстанской степи. Американский космоплан отстыковывал ускорители уже над океаном, что позволяло им мягко приводняться. При падении на твердую землю это невозможно. Кроме этого вторая ступень вместе с топливными баками, двигателями, системами контроля и управления тоже утрачивались после старта. Таким образом, у “Энергии-Буран” вовремя эксплуатации оказывалось слишком много одноразовых систем, что представлялось противникам проекта невыгодным в экономическом отношении.
За политическими потрясениями начала 90-х о “Буране почти совсем забыли”, а скоро всю программу закрыли на неопределенное время.
В последующее время вокруг “Бурана” произошла серия странных фатальных событий. Оказалась полностью утраченной конструкторская информация об автоматической системе управления кораблем. Большинство документации было утеряно в 90-е годы по самым разным причинам. К тому же вскоре после первого полета челнока одному из главных конструкторов системы пришла посылка, открыв которую, он погиб от взрыва. Таким образом, погибли и знания, на основе которых была создана уникальная система. Не смогли сохранить и водородные технологии ракеты-носителя “Энергия”.
Венцом всех этих трагических событий стало обрушение крыши в монтажно-испытательном корпусе площадки 112 на Байконуре 12 мая 2002 года. В результате этого погибло 8 человек, а так же находившийся там исторический орбитальный корабль “Буран”, который побывал в космосе и имел полностью обкатанную рабочую программу. Вместе с ним под обломками крыши погибла ракета “Энергия”. Их остатки позднее растащили на сувениры или просто на металлолом. Говорят, что какие-то узлы были проданы Китаю.
Всем этим событиям, похоже, способствовала чья-то расчетливая и злая воля…
У обоих крылатых героев, Икара и Бурана в жизни было только по одному полету. Дальше их судьбы сложились совершенно по-разному. Легендарный Икар стремился к Солнцу и героически погиб в полете. Буран умел летать хладнокровнее и искусней своего собрата. Он вернулся на землю со славой, чтобы потом погибнуть на земле самым нелепым образом.
Программа "Энергия-Буран" оказалась уже неподъемной для сегодняшней России. Утраченная в значительной степени технически, она была невозможна для восстановления по широте своего размаха, силам и средствам. По мнению одних специалистов этот полет являлся фантастическим прорывом, похороненным под обломками советской империи, а другие считали выбранное направление запоздалым и тупиковым в развитии современной космонавтики.
Что же осталось после славного полета? Для истории и потомков теперь остались только музейные памятники. Один из уцелевших "Буранов" был установлен на Пушкинской набережной Москвы-реки в Центральном парке культуры и отдыха Москвы. В нем для посетителей организовали познавательный аттракцион. Другой такой же моноплан был продан для музея техники в Шпайере (Германия). Он обошелся хозяину музея Герману Лайру в 10 миллионов евро. В музее Байконура сохранился еще один образец, который остался в собственности Казахстана.
На этом можно было закончить историю этого полета, ставшего воплощением давней мечты человечества. Когда-нибудь и ее увидят изваянной в мраморе, как миф о знаменитом мастере Дедале и его сыне Икаре. Только пока это представлялось очень отдаленным будущим.
На следующий день к Баркову приехала дочь Варенька, да не одна, а с его любимой внучкой Аннушкой. Вроде и повод для этого получился особенный. Пасха - праздник Воскресения Христова, которую 12 апреля отмечал весь православный мир, на этот раз совпала с Днем космонавтики.
Они вместе отправились в Петропавловскую крепость на городской праздник “Открытый космос”. Его организаторами выступила Северо-Западная организация космонавтики и молодежная организация “Мир”.
В Петропавловском соборе они слушали пасхальный колокольный звон, а потом смотрели, как в небо взлетали модели ракет у Головкина бастиона. Это была давняя традиция. Когда-то в крепости размещалась мастерская первой опытно-конструкторской организации по разработке ракетных двигателей.
В атриуме Комендантского дома посмотрели выставку картин написанных летчиком-космонавтом А.Леоновым в соавторстве с художником А.Соколовым. Мир глазами космического странника, словно окно в неизвестное. На картинах перед ними бежала граница дня и ночи по вращающейся поверхности Земли. Космонавты смело шагали в открытый космос и парили там как птицы. Среди таинственных кратеров стартовали ракеты, а на неизвестных планетах строились новые города. Здесь можно было увидеть неизвестный мир звезд дальнего космоса: Цефея, Бета из созвездия Лиры, загадочная туманность №443...
Фантастическое и реальное переплеталось в этой живописи таким удивительным образом, что переставало восприниматься, как придуманный мир. Маленькая Аннушка долго смотрела на космический звездолет, а потом уверенно ткнула в него маленьким пальчиком. Похоже, он ей тоже понравился. Она нормально перенесла перегрузки во время взлета своего космического корабля и после долгого пути стала приближаться к звездной системе Альфа Центавра.
Кого-то это сейчас могло удивить, но в 80-е годы прошлого столетия советские ученые уже планировали себе такую задачу на начало третьего тысячелетия. Значит, ей туда было и лететь. Ракетные двигатели, способные разогнать космический аппарат до межзвездных скоростей тоже когда-то создавались. Они были теоретически обоснованы, спроектированы и даже построены: ионные, плазменные и электроракетные. Скорость рабочего тела с такими двигателями могла достигать 100 километров в секунду и выше. Правда, все они не годились для практического применения. Значит, следовало ожидать очередного прорыва в фундаментальной науке и открытия новых физических принципов, применимых для освоения космического пространства...
Тем временем, энергичные юноши и девушки из молодежного общественного движения "Мир" организовали за соседними столиками мастер-классы для детей по космической тематике. Баркову было приятно, что некоторые из них проявили интерес к его рассказу о службе на Байконуре и литературному творчеству. Значит это еще нужно и кто-то мог снова рискнуть сделать выбор в пользу далекой космической гавани.
Он тогда подумал, что в этом историческом месте старого Петербурга сошлось слишком много трудных дорог. Получалось, вроде перекрестка времени и разных эпох. Одна из дорог отсюда уходила в космос...
Что же они могли оставить этому поколению, которое уже не выбирало себе профессию авиатора и космонавта? Эти рассказы казались молодым людям красивой сказкой. Многие из них уже не мечтали о космосе. Даже в бизнес шли с большой осторожностью. Наверное, у них не было уверенности в своем будущем, которая двигала молодежь его поколения.
Может, прав его друг, Василий Федорович, командир испытательной части? Он всегда говорил, что их поколение замесили из другого теста, пополам с пылью и солью, они могли держаться и терпеть. Его друг умер на службе, сидя за рабочим столом. Вечный спор двух поколений...
Тогда Варенька рассказала ему о своей подруге, Оксане. Обыкновенная тоненькая, хрупка девушка с симпатичной рыжей прядкой. Она, как и многие любила слушать рок и даже сама играла на гитаре. Конечно, любила Север и Петербург, вроде была с ними одной крови. А еще запоем читала фантастику о далеких звездных мирах.
Как-то случайно Оксана узнала о готовящемся полете на Марс: представители международного проекта набирали добровольцев. Послала заявку и после долгого отбора оказалась в числе вероятных кандидатов. Ждать оставалось еще долго, полет планировали на 2024 год. Оксане показалось неинтересным рыться в земных проблемах, захотелось осваивать новые миры. Земля для многих давно стала уютной планетой, но где-то могли быть и другие цивилизации. Девушку не пугала дальнейшая жизнь в суровых марсианских условиях и строгое условие - билет в один конец. Может быть все это останется только мечтой. В любом случае она заслуживала уважения…
В СССР еще в 1967 году проводили эксперимент Марс-500, в ходе которого даже сымитировали в земных условиях полет к Красной планете. Добровольцы провели в изоляции полтора года. Значит, пока оставалось мечтать.
Сегодня в мире известно о нескольких программах пилотируемых полетов к Марсу, по большей части американских. Сроки предполагались самые разные: от 2018 до 2030 года.
Пока у России нет четкой программы в этом направлении. Известный военный испытатель и ученый В.Гудилин объяснил это очень просто:
- Лететь туда не на чем. У нас была“Энергия”, которая имела огромный модернизационный потенциал… При постановке задачи мы могли достичь Луны или Марса, мы могли в течении трех лет запустить пять ракет по 240 тонн и состыковать их на орбите. Это был огромный потенциал… Недавно меня попросили сделать экспертную оценку места России в космосе к 2030 году. Я написал, что максимум, 4-5-е. Мы будем страной, которая использует чужие результаты…
Когда в России над этой проблемой думали, американцы продолжали работать…
- За это время американцы создали ракету-носитель “Дельта IV” в пяти версиях. Они создают сверхтяжелую ракету-носитель SIS на 70 и 130 тонн. Почти закончили MPCV “Орион” – многоразовый пилотируемый космический корабль… А мы пока возимся с МКС…
Сейчас в России на строящемся космодроме “Восточный” готовили уникальный ракетно-космический комплекс “Ангара” – достойную замену прежним советским ракетам. Только сверхтяжелая ракета из нее получиться уже не могла. Максимум, на что можно было рассчитывать в отдаленной перспективе – 75 тонн полезного груза. О планах межпланетных перелетов на ней следовало забыть. Действительно, в стране сегодня много и других земных забот…
Значит, пока будем мечтать. Существовала же фантастическая версия о том, что советско-американская экспедиция все же высаживалась на Красной планете. Даже называлась конкретная дата для старта: 8 июня 1971 года. По расчетам астрономов это был наиболее благоприятный период великого противостояния планет, когда расстояние между Землей и Марсом сокращалось до минимума. Одному британскому астроному даже удалось перехватить одно странное сообщение оттуда:
- Мы на Марсе, здесь есть жизнь!
А еще недавно американский марсоход прислал на Землю очередную порцию фотоснимков поверхности Красной планеты. На одном из них среди выжженной испепеляющим солнцем пустыни был виден могильный крест. Значит, находившиеся там космонавты кого-то уже похоронили? Потом обнаружили какое-то рукотворное сооружение белого цвета, похожее на космическую станцию. Теперь можно было всерьез предположить существование марсианской колонии.
Ведь были в прошлом такие люди, которые рискнули променять Землю на полную независимость. Это отважный экипаж “Аэлиты”. Такой проект действительно был создан в 1969 году. В его рамках планировалось создать целый город-корабль с пятью отсеками, аппаратами для полета в марсианской атмосфере и два модуля для посадки на планету.
Может быть, действительно, мы чего-то не знали, и сверхтяжелая ракета Н-1 С.Королева все же улетела на Марс с этим героическим экипажем. Возможно, экипаж остался жив и успешно осваивал планету. В таком случае на Марсе должны были жить уже новые поколения землян. Оставалось предположить, что они как астронавты из “Марсианских хроник” Рэя Брэдбери, нашли там свой дом и теперь звали землян к себе с гости…
Обо всем этом хорошо мечталось в День космонавтики. Совсем не хотелось думать о том, что в стране за последние четверть века практически ничего нового и прорывного не было создано. Космическая отрасль постепенно превращалась в заурядного “извозчика” и до точки невозврата теперь оставалось совсем немного времени…
Снова гулко ударил колокол в соборе святых апостолов Петра и Павла. Его колокольня уходила своей иглой вверх на 122 метра. Когда-то собор был самым высоким в городе. Здесь всегда было его сердце, усыпальница русских императоров. Теперь он был уже третьим, его “по росту” обошел небоскреб “Лидер Тауэр” и жилой комплекс “Князь Александр Невский”.
Сегодня все это было уже неважно. Здесь, у светлых стен, выше собора было только синее небо. Теперь сам он, устремленный вверх всеми своими линиями и многими ярусами, казался Баркову удивительно похожим на ракету, стоявшую на стартовом комплексе. Где-то там, на самом верху, уже летели в небо золотые крылья...