Город укутан кудрявыми облаками,
Жёсткие крыши обнажают свои бока,
Что – то просачивается тихонько между руками,
И тает, тает чуть ниже наверняка.
Львиная грива души сваливается в дреды,
Торчащие на все четыре, как надорванный нимб -
Что та статуя несвободы, выскользнувшая из нигредо
И поступью командора направляющаяся в лимб.
Да и не поймёшь уже, кто смеётся последним -
Гиены или просто большие дети в чужом лесу;
Жизнь становится постепенно арифметическим средним,
И из пустого в порожнее переливается навесу.
Имеем чуть - чуть потехи, да разменную лепту драмы,
И отписываясь лениво, она скрипит золотым пером,
Вот взмахнёт кружевным платочком, наподобье прекрасной дамы,
И на противоположный берег покатится кувырком.