и когда
в переводах копенгагенских журналов я нашел образ тебя,
я пожалел, что не я написал эти слова, ввиду незнания датского
и тяжелой проблемой запоминания иностранных слов last time,
твое присутствие порой наблюдается повсюду:
линии ладони в красно-белом флаге,
бархатные изгибы ключицы в коричневых крышах,
мелодия голоса в гласных переднего ряда скандинавских языков,
и в фамилии Копенгагена, и в глубоком басе этой
нам небезызвестной песни,
аромат твой отпечатан татуировкой на устах,
порой я представляю, как мы сидим у пирса,
смотря на раскачивающиеся лодки и время,
и Хулио Кортасар развлекает нас диалогами
подобными Оливейре или Хуану,
порой под стук шахматных фигур о доску из соседней комнаты
я веду диалектическую войну с головной болью,
пытаясь объясниться тебе,
где победителем останется смерть еще одного дня,
и счет веду я переполненными стаканами,
и разлитое лицо твое на страницах книг и журналов
собираю как мозаику,
что является по сути своей ничем,
явным для тебя или меня, или стен нас окружающих,
размышляя над своей абстрактностью,
я нашел, что в тебе больше меня нежели во мне самом,
и я верю, что еще раз ты откроешь окно в себя
и позволишь мне заглянуть, удостовериться,
что я еще жив.