На глухом полустанке кончается детство.
По велению сердца и вечного зова
ты в вагоне. Оставь разгильдяйство и дерзость.
Здесь железные игры и крепкое слово.
Мчится поезд. Мрачнеют вдоль насыпи пашни.
В серых сумерках прячутся мокрые хаты.
Свист и грохот отброшенной жизни вчерашней.
А сегодня: сол-да-ты, сол-да-ты, сол-да-ты...
Всё казалось: в войну поиграем – и баста!
Гору с плеч и – на печь! И присяга – не тяга.
Но приснится отец, лейтенантик лобастый –
и распишется Брест на руинах рейхстага!
Он вернётся с войны. Сбросит бремя погонов.
Рядовой гражданин. Сын великой отчизны.
У него за спиной тишина полигонов.
Но тревожное время вдоль насыпи мчится.
Это век двадцать первый. Но год сорок пятый
затаился фугаской в земле подвенечной.
Чья-то ржавая каска хрустит под лопатой
с незакатною зорькою пятиконечной.
Где-то очередь грянет – стрекочут сороки.
Чей-то кочет грохочет - играет побудку.
А вполнеба заря занялась на востоке –
затевается день и страда не на шутку.
Но у братской могилы на зорьке заката
ты стоишь запылённый, войной опалённый,
поминая отца, ополченца, солдата
лейтенантиком – юным, безусым, зелёным.
...Та война отняла полруки у калеки,
пальцев нет столько лет – но... болят! шевелятся!
И живут во потомстве своём имяреки,
чтоб насмерть стоять и во славу сражаться...