Нёс проворный ручей по лугам изумрудным
Небольшую дощечку, ничем неприметную
Из лазурных краёв по угодьям безлюдным,
Прорываясь сквозь ил да траву многолетнюю.
Исцарапанный прямоугольник размокший
Устремлённый поток нёс, журча и сверкая,
И внимал его плеску пейзаж, едва смолкший,
Живописно охваченный чарами мая.
Босиком по родимой земле благодатной
Дева с чадом брели, вдохновлённые счастьем:
Возвратились с чужбины, где выжили с клятвой
Непременно вернуться и вызволить части
Не поверженной памяти из терний плена;
Подвергалась затмению, мукам изгнания,
Как из родственных душ до седьмого колена,
Так и с почвы законного существования.
С пьедестала, истоптанного ратью призраков,
Самобытная память не сдавшейся матери
С горя не подавала погибели признаков,
Льнула к истинной вере, как хлеба край к скатерти.
И в очах её сына, мечту перенявшего,
Полыхает теперь искрой жизни та память,
С молоком материнским вкус дома познавшего,
Богом посланного знамя Родины славить.
По дороге к истокам всё пуще зов предков;
Не держали их боле оковы чужбины,
Двух людей, тосковавших по дому нередко,
Повидавших оскалы ворчливой судьбины.
Зеленели луга; про весну пели птицы;
Молодые ручьи, извиваясь, блестели;
Больше им не мешали преграды, границы:
Позади всё, они возвратиться сумели.
Благодать, не спеша босиком по разливам:
Лягушат желтопузых не счесть по поверхности;
Разыгравшихся вод, прилегающих к ивам;
Всё родней становились им виды той местности.
И тут сын увидал, на траве под ногами
Небольшая дощечка лежала размокшая;
Вот, наткнулись, брели вешними берегами –
То затеяла даль, на мгновенье умолкшая.
Мать окликнул малец, удивлённый находкой,
Из корней её вызволив, стали рассматривать;
Едва видимый образ с поблекшей обводкой;
Уж кому, да не им сию тайну разгадывать.
«Сынок, это ж Казанская Богородица!
Из каких же времён ты явилась нам грешным?
Где? При ком? В твою честь колоколила звонница,
Кто оставил тебя на авось ручьям здешним?»
Улыбался мальчишка слезам материнским,
Понимал, при нём истое чудо свершилось:
Наконец-то Всевышний прочёл те записки,
Где ребячьей души откровенье хранилось.
Трижды перекрестившись, пошли они дальше,
Найденную святыню неся как сокровище;
Кто-то скажет: «Случайность, бывало и раньше!»
Пусть, всему свои сроки на жизненном поприще.
Что-то сыщет один, а другому жить в поиске;
Люд вершит круглосуточно замысел Божий,
Неприкаянных судеб датируя происки;
Во грехе иль добре люди чем-то похожи.
Дева с чадом дойдут до родимого дома;
Старики побелили, а в нём ладно убрано;
Переступят порог, дух охватит истома:
«Не щемит боле сердце, всё болью искусано!»
Выпьют свежей воды, с земляками обнимутся,
Сын поставит икону на видное место;
Пресвятой Богородицы блики раскинутся;
Мать замесит на радостях хлебное тесто.
Так случается в жизни: покой обретают;
Две родные души в любый край воротились;
Где-то всех горемык чудеса поджидают,
Раз уж с девой и чадом весной приключились.
Нёс проворный ручей по лугам изумрудным
Небольшую дощечку, ничем неприметную;
Путь закончился счастьем двоих обоюдным;
Род их повесть продолжит навеки бессмертную.