Всё. Теперь никуда не уйти и не скрыться. Не вскрыться.
Нисходящая в пустошь спираль, заколдованный круг.
Перманентная боль, словно чёрная самка-волчица,
Поселилась внутри. Заглушая дыханьем сердечный испуганный стук.
Больше нет ничего. Эту пустошь собой заполняя, в плоть врастая
Забором алмазных клыков, она больше, сильнее, мощнее, чем демонов стая,
Тяжелее привычных, чугунных, извечных, треклятых оков ..на душе.
В шалаше, в палаше отражаясь, я лица своего так пытаюсь хоть контур узнать,
И познать, как окончиться может вся жизнь, продолжаясь,
Если чёртова чернь на глазах превращается в знать.
Если сказано всё. И поэзия больше не повод,
Оставаться в затерянной в космосе точке с пометкой «Земля»,
Эта мысль мне впивается в разум, словно впивается овод, жалом в шкуру коня,
Будто риф в вопиющий остов корабля. Безусловно, пора, но идти, в общем, некуда тоже,
Этот проклятый путь, он один, словно в Ад указующий перст, но и прятаться здесь,
С виноватой ухмылкой на роже, мне негоже, тащить неподъёмный свой крест,
Много легче, чем вечность умом понимая, пересчитывать дни, когда счёт уж потерян векам.
И строкам, и отчаянно гордость ломая, доверяться людским, обожающим, женским рукам.
Городкам, мегаполисам, тёмным деревням, где не спросит никто,
Отчего путешествует ангел с ВолкОм, я был проклят однажды одним,
Столь жестоким и древним, что вся вечность моя полетела в кювет кувырком.
Как бы ни было там, то за знанье достойная плата, как шестая палата для смертных,
Кто тоже узнал, Он не хочет раскрыть свой секрет, а раскрывшему будет чревато,
Продолжать эту жизнь, понимая, что смерть далеко не финал.
Велиал! Расскажи, - «Это ложь во спасенье». Ведь тебе, как всегда, предложить больше нечего,
Кроме затасканной лжи. Мы когда-то стояли с тобою плечом ко плечу,
Этот день Он назвал «Воскресенье», как издёвка над словом «Спасенье»
Свежевзрытой Его бороной наших судеб несчастной межи.
Покажи мне мой облик в уродливом зеркале истин, сдёрни чёртов иллюзий покров,
С того, что пытаюсь забыть. Слой за слоем снимаем мы кожу, но так и нутро не очистим.
Может, всё же признаем, что мы не умеем любить?