Шестикилограммовой головою
спала собака на моей груди...
И я, перенасыщена Москвою,
спала - ни сном, ни духом... Позади
кровати, в кресле, два кота учёных,
прижавшись спинами, посапывали в лад...
Оттаявшей за день дорогой чёрной
Москва вьезжала в запоздалый март.
Коты с собакой с гибким политесом
меня признали, в жизнь свою впустив.
Консерваторской баховскою мессой
вчера упала, выбившись из сил...
Хозяев милых на день потеснивши
(собаку, кошек, домочадцев всех),
мы прибыли, на голову свалившись,
как мартовский вчерашний лёгкий снег!
И хохотали, комнаты заполнив
израильским акцентом и теплом,
и что-то ели, что-то пили в полдень
и до смерти дурачились с котом...
Мы пронеслись "фанерой над Парижем"
над "двушкою" на верхнем этаже, -
и в этот день Москва нам стала ближе,
и нас к "своим" причислили уже...