Когда в стихах я стал невеждой,
искал секреты ремесла,
к музею Горького с надеждой
влачил беспрокие крыла.
В миру надежда без утайки:
"А где на блажь твою диплом?"
Но расцветала наша стайка
среди реликвий под стеклом.
С тех пор цитаты из Тушновой,
Шаляпин с удалью в лице
горчат и возвращают снова
дым разговоров на крыльце.
Где все - таланты, но пока что
толпой не поняты, зато
над почвою приподнят каждый
ревнивой похвалой ЛИТО.
Но слёзы капали по-детски,
клоками в урну падал ямб,
когда кипучий Мрак Зверецкий
из пушек бил по воробьям.
Луща закрученные строки,
разя беспомощность в упор,
он представлял собой жестокий,
вполне естественный отбор.
Нигде не учат на поэтов,
им каждый - ментор и судья.
Трезвеют многие, отведав
разнообразного битья.
Ужасно материться втуне,
глотать обиды скипидар,
но душу, хрупкую летунью,
обязан ставить под удар.
И не сломаться, и в окошко -
"Прощайте, други!" - не сигать,
а дальше выбранной дорожкой
годами трудными шагать.
Её дурман, он, слава Богу,
ни с чем на свете не сравним.
Всё кажется, ещё немного -
и станет ремесло твоим.