Твой Питер живёт до сих пор во мне,
и в сердце врываясь волной Невы
он страсть пробуждает, порою гнев,
но счастье - его ощущать живым:
в лучистой улыбке, в родных глазах,
в напевах, ложащихся на биты.
Таила усердно в себе тот страх,
что к Питеру сердце могло остыть.
Но Питер твой, знаешь ли, норовист -
он в сердце хозяин скорей, чем гость,
сидит за роялем, играет твист,
в бокале вина растворяя злость.
Случается часом, открыв Кагор,
сидеть с твоим Питером визави.
И знаю я - жив в груди до сих пор
твой Питер, как образ большой любви.