Обломки стен смешались винегретом,
На них приправой окислялся стронций.
Над черной неподвижною планетой
Вставало эбонитовое солнце.
По бывшим городам гуляло пламя
Взрывая то цистерны, то канистры,
И раны рек с разверстыми краями
Дымились и разбрасывали искры.
А здесь, тупой вражде немым укором,
Обещанным и Торой, и Кораном,
Мой теплый, мой любимый южный город
Лежал в руинах черным, бездыханным.
Лежал, нелепо вывернув кварталы,
Безмерно, безнадежно изувечен,
С лицом, покрытым траурной вуалью,
И оспинами трупов человечьих.
Из треснувших кусков античной клади
Торчал, как вопль, скелет сгоревшей стелы.
А радиоактивные осадки
Летели вниз, летели вниз, летели…
Внезапно я очнулся от кошмара,
Смеялось утро, щебетали птицы,
По отдохнувшим за ночь тротуарам
Спешили люди шумной вереницей,
И разбивая в прах печаль и скуку
Кружился у окошка змей бумажный.
Дай Господи, чтоб этот сон не в руку,
Но всё же пусть его увидит каждый.