Эта ночь одна из самых черных,
В мрачных Моабитских казематах.
Сузились вселенские просторы,
В пятнышко оконного квадрата.
Руки, что весь мир обнять готовы,
Узник от бессилия сжимает.
Сердце, что наполнено любовью,
Раненою птицей угасает.
Нет, нельзя сойти с ума, сломаться,
И пока горит на сердце пламень,
Надо на бумаге постараться,
Выразить всю боль свою словами.
С этого момента – ум и сила,
Всё служить единой цели будет.
На клочках бумаги терпеливо,
Пишет он свое посланье людям.
И теснятся в голове поэта,
Мысли о войне, о мирной жизни,
О родимом крае, о планете,
Что должна очнуться от фашизма.
Пишет о любви, о нежных чувствах,
И о дочке, что ночами снится.
В прошлое всмотрясь с улыбкой грустной,
Видит он родные сердцу лица.
Зная, что близка уже кончина,
Написал он на обложке кратко :
-Помогите, люди, до Отчизны
Донести стихов моих тетрадку.
Знал бы он, что эти вот листочки,
Спрятанные тайно от охраны,
Этот торопливый мелкий почерк,
Достояньем мира вскоре станут.
Прочитают их и на немецком
В бункере, где узников казнили...
Где гвоздики на сыром цементе
Алым цветом навсегда застыли...
Книжечку Джалиля мы листаем,
Восхищаясь, с трепетом глубоким,
И еще разок перечитаем.
Эти, нам назначенные строки.
. . . . . . . . . . . . . . .
А душа поэта птицей вольной,
Все летает, охраняя Землю,
Отзываясь гордостью и болью
В памяти у многих поколений.