В этом всеми забытом углу,
под дождями, в три месяца сроком,
я веду по реке старый ботик
и отшельником тихо живу.
Белки с сосен приходят к рукам,
и щебечет синица на шапке,
зажимая доверчиво в лапке
хлебный мякиш, дарованный нам.
Ларь таёжный откроется в срок,
диких ягод возьму от простуды.
Я как будто бы пью твои губы,
выпивая алеющий сок.
Где ты, светлая радость моя?
За разлукой, немыслимо длинной,
беззаботно идешь по Неглинной
на закате прошедшего дня.
Жизнь мою, как слепой караван,
под зелёной раскидистой крышей
зверем зыбким, на лапах неслышным,
день за днём забирает туман.
Дым печной разлохматит пурга,
в дверь ударит морозец с наскока.
В окнах вата и мох-лежебока.
Между нами снега и снега.
Но пройдёт время белого сна,
и река сбросит серые льдины.
«Прилетай, жду тебя на Неглинной»,-
твоим голосом скажет весна.
Пойте, сосны, и реченька, пой.
Я лечу на прекрасную встречу.
Жду, любовь, тебя целую вечность,
счастлив этой минутой с тобой.