Просодия

Аннотация

С дореволюционных времён в России существовали: литературные клубы, салоны, музыкально-поэтические собрания. Они стали ведущей формой организации литературно-музыкальных сообществ. Различают: поэтические, литературно-музыкальные, музыкальные и театральные гостиные. Как это происходит? Кто попадает в эти салоны? Что такое музыкальный котёл и как в нём вариться? Как оценить творчество? Что такое просодия?
Просодия, в переводе с греческого (prosodia – обозначает ударение, мелодию), этот термин применяется к стихам, пению и означает некоторую ритмическую и мелодическую схему, наложенную на цепочку звуков. Музыкальный котёл - это кухня, дрязги-сплетни около музыкальной тусовки.
Обо всём этом рассказывает в сатирической форме эта книга.

Сон

Сон Саввы Отченашего, фамилия ему досталась от далёких предков, был сумбурным и реалистичным. После трудового дня, а работал он агентом по недвижимости, плотного ужина с женой, пары начириканных строк, ибо по совместительству с агентом, был ещё и поэтом-самоучкой, Савва лёг спать поздно. Долго не мог уснуть, и лишь посчитав баранов, коих оказалось огромное стадо в несколько тысяч голов, провалился в черную дыру.
Под утро ему приснился красивый, волнующий, сказочный сон. Привиделось, что он сидит за столом и пишет стихи. Неясные строчки не рожденных стихов маячили в сознании, а ему никак не удавалось их записать. Бился-бился мухой в паучьей сетке, толку чуть, не пишется и всё тут. Но неожиданно строчки запрыгали, заплясали и превратились в нотную тетрадь. Савва с изумлением увидел, как его рука выводит нотные знаки, хотя он никогда не учился музыкальной грамоте. Пригляделся к значкам и с изумлением заметил - ноты вспорхнули вверх и обернулись маленькими чёрно-белыми птичками, щебетавшими какую-то неясную мелодию. Он изо всех сил старался её разобрать, но у него ничегошеньки не получалось. Вытянул голову вверх, боясь потерять птичек из вида и не заметил, как картинка изменилась.
Он очутился в ночном лесу на поляне у горящего костра, вокруг которого сидели люди с гитарами и пели песни. Савва оказался сидящим между ними, а перед его глазами прыгал веселый огонь. Неожиданно пение смолкло, один из музыкантов встал, протянул к нему руку и изрёк:
- Я спою песню на твои стихи.
- На мои? – подивился Савва, и по его спине побежали мурашки. Ему казалось, что сейчас случится что-то необыкновенное. - Но на мои стихи песен нет!
Музыкант продолжал внимательно на него смотреть, он был не молод, пожалуй, даже пожилой, с живыми карими глазами, крупным носом с горбинкой. В его чертах лица сквозило что-то восточное, однако говорил он на чистейшем русском языке.
Савва заметил, как он коснулся пальцами струн гитары, и они мелодично отозвались. Зазвучала мягкая красивая мелодия. Мягкий баритон запел. Савва обомлел. Это были его ненаписанные строки о душе, ангелах, сотворении всего живого. По его лицу потекли слёзы:
- Как Вас зовут калика перехожий? Читал про вас, я знаю, что вы умеете переходить с того света на этот и обратно. …
- Варламий, - ответил тот.
Только Савва захотел рассмотреть его лучше - сон оборвался. 
Рядом сопела в две дырочки его гражданская жена Санька. Её белокурые локоны разметались по подушке и, судя по выражению её сонного лица, снился ей очередной поход в кафе «Шоколадница».
Каждую неделю Савва оставлял в чёртовом кафе часть своей зарплаты. Санька ценила всё самое лучшее, а значит и самое дорогое. Вот и теперь она сладко причмокивала губами и водила языком по губам.
- Не иначе ест черничное пироженое, - улыбнулся он, решительно вылезая из-под одеяла. В голове свербила одна единственная мысль: «Ему подали знак. Нужно действовать. Кто-то свыше подсказывал – пора!»
За кружкой горячего обжигающего кофе пришла мысль.
- А не собрать ли друзей-поэтов? Поговорить с ними. Попросить помощи в поиске музыкантов. В конце концов, организовать своё сообщество. Пусть одни пишут стихи, а другие их поют.
Прошло два месяца и…представился случай.
Савва много времени проводил в интернете на поэтических сайтах, где они с поэтами обсуждали творчество друг друга. Многие знакомства из виртуальных быстро переросли в реальные и однажды, он познакомился с поэтом и музыкантом из далёкого Израиля. У них оказалось много общего в подходе к творчеству. Нового знакомого звали Варламий. Он имел туманное происхождение и совмещал в своей родословной с десяток народностей со всего мира. В его генах текла кровь армян, грузин, евреев, русских, цыган и поляков. Он не так давно уехал из России, женившись на израильтянке, но на новой Родине прижился плохо, чувствовал там себя гоем, а после обидного прозвища «армянская тухес», данного ему соседом по лестничной клетке, решил жить на две страны. Успокоился он только после того как однажды выйдя на лестничную клетку выкурить сигарету послал соседа расхожей фразой на идише: «Киш мири ин тухес унд зай гезунд!», что в переводе означало: «Поцелуйте меня в задницу и будьте здоровы!»
- В конце концов, в наше время, - думал Варламий, - можно иметь и двойное гражданство, поэтому, дабы не лишиться прописки в Израиле он четыре месяца жил со своей законной женой в Натании, остальное же время предпочитал проводить на исторической родине в Москве.
Отпуска были ему крайне необходимы ещё по одной причине, после двадцатипятилетия супружеской жизни они с Цилей пошли на второй четвертак, а его душе периодически требовался покой. Жена была хорошей женщиной, но шумной.
Человеком он был предприимчивым и умным. Свою квартиру в Москве не продал, а сдавал внаём. По приезде же всегда приглашал к себе друзей, девочек и коллег по прошлым работам, ибо по жизни в одном и том же месте подолгу не задерживался.
И вот однажды, после того, как они переписывались полночи, Савва попросил Варламия выслать по электронной почте фото. Уж очень ему хотелось посмотреть на вновь обретенного друга. Каково же было его изумление, когда он открыл почту. Это был человек из его сна. Лет шестидесяти, суховатый, с большим восточным носом, седыми вьющимися волосами и живыми карими глазами.
Савва был потрясен до глубины души. Теперь он точно знал, именно ему предначертано великое будущее. Он зачинатель чего-то нового, он чувствует в себе силы соединить воедино музыку и стихи. Он будет поэтом-полководцем летящем на белом Пегасе, ведущим за собой толпы трубадуров-альтруистов, поэтов-неудачников, кухонных гитаристов. Бардовская песня на оригинальные тексты, вот его, конёк! Нет, конь. Он станет продюсером и ему срочно нужен помощник.
Савва решил узнать, а не играет ли случайно Варламий на каком-нибудь музыкальном инструменте? Выяснилось, что играет на гитаре, правда, в основном для жены Цили. Это его не страшило, главное начать. Потом поинтересовался, а не мог бы Варламий попробовать написать песню на его стихи? Выяснилось, что тот никогда в своей жизни не писал песен, но хочет попробовать это сделать, мотивировав тем, что лучше писать музыку, нежели смотреть целыми днями на то, как Циля жарит рыбу фиш, а потом смачно её ест, облизывая косточки. Вот тогда Савва и рассказал ему о своих планах.
«Дорогой Варламий, - написал он новому другу, - мы рождены свершать великие дела. Мне был дан знак. Я ненавижу эту мерзкую, скользкую жизненную борьбу, не оставляющую ни сил, ни желаний для борьбы за мечту. Бытие это лядство, нет, гадство. Осуществить мечту можно только за счет тех сил, какие обычно тратятся на борьбу за жизнь. Но тот, кто там, наверху правит миром, однажды сказал мне, - Мир стоит не на слонах, не на китах, не на бегемотах, не на черепахах и не на быках. Мир стоит на трех огромных боровах, грязных, смердящих и прожорливых, - и мы с тобой должны быть выше этого. Мы поведем за собой людей и воспарим над мрачной действительностью бытия.»
Варламий оказался человеком сметливым, поэтому получив душераздирающее и одновременно высокопарное письмо, задумался. Дело выглядело привлекательным. Вожак есть. А сколько страсти и нерастраченной энергии в далёком друге из России! Сколько грандиозных планов, помыслов в отношении поэзии и музыки!
- Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков, - вспомнил строки из песни Владимира Высоцкого и, не откладывая дел в долгий ящик, собрался ехать в Россию. Пришлось объяснить Циле, что там его ждёт работа, а может быть и мировой успех. Потом потратил несколько ночей под богатырский храп своего стодвадцатикилограммового золотка на сочинение пары песен на стихи Саввы и как только результат был получен, отправил их автору.
Отклик пришёл спустя десять минут.
Савва от счастья летал на седьмом небе. Теперь он может называться поэтом-песенником. Начало положено.

Спустя три месяца Варламий заверил Цилю в полной победе своего предприятия, наобещал золотые горы и полетел в Россию на целых полгода. За это время он намеревался помочь Савве создать поэтическое сообщество, смекнув что управлять им сможет и в Израиле.
Через несколько бессонных ночей проведенных в квартире Варламия, у них с Саввой родилось сообщество. Пока оно состояло всего из двух человек. Омрачало радость только одно, помимо рождения, появились и жертвы. Взбунтовалась Санька, уличив Савву в неверности.
Варламий трезво оценил обстановку и лаконично уладил неприятность. Будучи опытным мужчиной в общении с дамами, он сводил Саньку не только в «Шоколадницу», но и в ресторан «Седьмое небо» расположенный на верхушке Останкинской башни, рассказал ей о грандиозных планах, пообещал держать в курсе всего, что будет происходить, после чего вопрос с рожками, пробивающимися в глубине пышной Санькиной причёски, был на время снят. Довольная Санька и сама загорелась новым предприятием.

Просодия

Вскоре на страницах многих литературных интернет-сайтов появились объявления: «Дорогие поэты и музыканты! Присоединяйтесь. Организовано новое сообщество «Просодия», которое является альтернативным общественно-творческим движением, замыслом синтеза слова и музыки, союзом поэтов и композиторов-исполнителей. Вас услышат. Вы будете выступать на лучших площадках нашего города».
Начинать новое дело трудно. Савва с Варламием решили сделать свой первый сольный концерт. Договорились с одним уважаемым клубом по поводу аренды помещения. Варламий в срочном порядке написал несколько песен на стихи Саввы, обзвонил своих знакомых и пригласил их на концерт.
Поскольку никто из знакомых до сих пор не видел Варламия закатывающего концерты в клубах, обычно он их закатывал на совещаниях для начальства, многие с интересом откликнулись на это предложение.
Савва со своей стороны пригласил своих соратников поэтов, вместе с жёнами и детьми.
Поэты всполошились. Многие из них, услышав новость о том, что Савва организовал концерт, что на его стихи теперь поют песни, пошли посмотреть на сие действо, кто из любопытства, кто из зависти.
Частенько первый блин бывает комом, но этот концерт удался. Начинающие предприниматели остались довольные собой, однако нужны были другие исполнители. Все ж слушать одного Варламия было тяжеловато, ибо по большей части он остался архитектором, а не певцом, как ни старался.
Прочитав в письмах об успехах мужа, Циля страшно возгордилась. Она никогда не сомневалась в своём Варламчике и, тоже было, засобиралась в Россию, но муж быстро её остановил, напугав ужасным российском климатом, неподъёмными ценами на всё, включая трусы и спички, отсутствием качественной рыбы и её слабым здоровьем.

А в Москве жизнь завертелась. Общественность состоявшая в основном из малоизвестных поэтов бурно зашевелилась. С музыкантами было туговато. Варламий придумал ход. Понимая, что приличные композиторы не заинтересуются никому неизвестными поэтами, он сделал ставку на тех, кто поёт свои песни на кухне друзьям и уговорил знакомую поэтессу Прахладу поискать их через интернет. Огромное количество людей, пишущих музыку, ищут тексты для своих песен. Они наверняка заинтересуются предложением выступить в приличном клубе.
Прахлада рьяно взялась за дело. Прошерстила многие поэтические и прозаические сайты, прочитала гору написанных бредней, завела отдельную страничку в интернете и потихоньку начала выходить на безродных музыкантов. Многие из самоучек уже давно махнули рукой на своё творчество, зато теперь им представлялся шанс начать всё заново, и главное для этого не требовалось высшее музыкальное образование, да и возраст не играл никакой роли.
Прахлада кидала крючок с наживкой и довольно скоро стала опытным рыболовом «Вы пишете песню на мои стихи или стихи вот этих поэтов - я помогаю выступить на сцене престижного клуба». Творческий народ повалил валом.
Через короткий промежуток времени дела пошли в гору. Появились новые исполнители. Все они работали в разных местах и имели различные профессии. Среди них были адвокаты, бухгалтеры, врачи, секретарши, преподаватели английского языка, охранники, кассиры и даже банкиры. Объединяло их одно – все они писали стихи или прозу, играли на гитаре, фортепьяно, владели синтезатором и с удовольствием откликались на новое для них дело, а именно написание песен.
Поначалу концертов было немного, по одному в месяц, но музыканты всё прибывали, и скоро их стало больше.

Арлен Колотушкин и Ведмедь

Став продюсером Савва начал вкушать не только лавры, но и собирать шишки. С каждым артистом приходилось работать в отдельном порядке.
Однажды на один из сборных концертов исполнитель русского шансона Арлен Колотушкин, работающий в мирской жизни охранником, пригласил своего друга в качестве группы поддержки. Он собирался выступить сам и уговорить Савву выпустить на сцену его друга.
Поначалу Савва заартачился, но Арлен стоял за друга горой и даже приплатил за него. Они давно были знакомы, так как жили в соседних квартирах.
Савва хорошо знал увлечения соседа. Арлен любил охоту, держал здоровенную псину и занимался музыкой. Сочинял песни на стареньком синтезаторе. К тому же его знали и уважали все жители подъезда, благодаря истории связанной с задержанием наркомана. История переходила из уст в уста, обрастая всё новыми выдумками. А дело было так.
Арлен всей душой ненавидел братию нариков, да надо же такому случиться, на ловца и зверь бежит.
Работа у него была сидячая, просиживал штаны охранником офиса, двигался мало, старался после работы ходить пешком. В один из вечеров возвращаясь домой, Арлен поднимался по лестнице на четвертый этаж. Он уже предвкушал горячий ужин, дымившийся на столе, когда заметил в пролете между третьим и четвертым этажами, тёмную фигуру. Молодой паренёк африканской наружности держал в руках маленький пакетик. Негритёнок заметил поднимающегося мужчину, сверкнул белками глаз на тёмном лице, подмигнул Арлену и показал раскрытую ладонь, на которой лежал пакетик с белым порошком.
От увиденного у Арлена подскочило давление, зашумело в ушах, в голову ударила кровь. Не говоря ни слова, подскочил к парню, схватил его за тёмно-серую куртяшку с капюшоном и поволок вниз. Курчавый дурачок не подозревал, с кем он связался. У Арлена была бульдожья хватка. Он взвыл, что-то залепетал, но Арлен его не слушал. Доволок до двери и выкинул на улицу.
На следующий день около подъезда его поджидали двое. Один мужик чуть мельче Арлена, но довольно крепкий, другой худенький и пониже. Тот, что пониже достал какую-то книжицу и ткнул ему в нос.
- Попрошу остановиться и пройти к нашей машине.
- А вы кто такие? Документики имеются? – осведомился он.
- Сейчас узнаешь, падла, - прошипел мелкий мужичок, ткнув ему в нос удостоверение ФСБ. - Ответишь за хулиганство.
- Ну-ка дай, почитаю, - начал наливаться злостью Арлен, - какая там написана фамилия? Свищев? Что-то я таких фамилий в районном отделе не знаю, - и на всякий случай прихватил руку мужичка повыше локтя. Тот испуганно забился.
В бой вступил товарищ Свищева. Он схватил Арлена за вторую руку и попытался загнуть её за спину.
Изумившийся Арлен расхохотался, выпустил мелкого нападающего и сцепил руки перед собой: «Давайте орлы! Расцепите ручки.»
Мужики повисли на его руках, как пиявки. Тот, что был выше ростом, прохрипел:
- Валера, доставай наручники.
При слове наручники, Арлен побагровел, расцепил руки и, сделав стряхивающее движение, откинул нападавших, мгновенно перехватив обоих за воротники курток.

Марина ждала мужа. Он задерживался, она нервничала, поглядывая на часы. На обеденном столе остывала жареная оленина, добытая мужем на охоте.
Неожиданно за дверью послышалась возня и она узнала голос мужа:
- Марин, открывай. Руки заняты. Зови Дарли.
Распахнула дверь, пропустив вперёд собаку.
На пороге стоял красный, аки поздняя рябина Арлен, в его руках карасями барахтались два мужика. Один из них практически висел над полом. Арлен втолкнул их в квартиру, не выпуская из рук, и громко скомандовал собаке:
- Дарли! Охранять.
Огромный чёрный ротвейлер, грозно рыча сел перед хозяином.  Мужики притихли. Арлен скомандовал жене.
- Быстро набирай Василича и поднеси мне трубку к уху. Возьми из кармана этого червя, - потряс в воздухе мелким мужичком, - удостоверение подполковника ФСБ. Проверим что за птица.
Марина с расширенными от ужаса глазами, начала нервно шарить по нагрудному карману молча взбрыкивающего псевдо фсбэшника. Тот лягался ногами, но молчал. Достала книжицу развернула, прочитала: «Начальник управления Центрального округа подполковник Свищев».
В это мгновение тот, что повыше попытался вывернуться и достать Арлена ногой в пах. Это он сделал зря. Если бы только знал, что собака была чемпионом Москвы по кусачке. Собака попыталась броситься, но хозяин остановил её и в ответ двинул злоумышленнику ногой под зад.
- Не трепыхайся, карась!
Дотащив обоих до дивана, кинул подполковника на подушки, второго же зажав покрепче, повалил на пол, и сел на него верхом заломив руки за спину.
Марина прибежала с телефоном и поднесла трубку к уху мужа.
- Алло. Василич привет. Пробей-ка по базе, есть у вас в управлении некий подполковник Свищев? Что случилось? Потом расскажу. На охоту через неделю? Конечно, поедем. Песни под гитару? Будут. Не торопись, я подожду. Чего пыхчу? Кабанчика завалил.
Тем временем Свищев вовсе не собирался дожидаться окончания разговора. Попытался вскочить с дивана и кинуться со спины на Арлена. Тут его и накрыло. В лицо злоумышленника ударила струя нервно паралитического газа, это не выдержали нервы у Марины, которая решила сама постоять за мужа и собаку. Не растерялась и Дарли, крепко взявшая добычу за ногу. Аккуратно, ровно так чтобы удержать, но не прокусить, как учили в кинологической школе. Глаза злодея заслезились, его горло сдавило, он зашёлся кашлем. Враг был повержен. Дарли скосила глаза в сторону хозяина. Тот одобрительно крякнул, восхищаясь своими девочками.
- Дарли, плюнь его! - и крикнул в трубку. - Ну что там? Нет такого? Я так и думал. Василич приезжай на оленину. Сейчас. Пару мальчиков возьми. На меня совершено нападение. Чего ржёшь? Кто осмелился? Нашлись два дурака.
Через семь минут Марина, до сих пор держащая в руках баллончик, открыла дверь. На пороге стоял Олег Васильевич. Начальник отдела Юго-Восточного округа по борьбе с преступностью и террористической деятельностью. За ним трое молодых парней. Двое с автоматами и один в штатском. Василич с интересом рассматривал удостоверение, когда услышал надсадный кашель.
- Кто это у вас так о кашляет? Кого Дарлюша взяла за горло?
- А-а, - махнула рукой Марина, - это я его спрыснула. Он мешал Арлену держать крупную птицу.
Разберемся, - улыбнулся Василич, махнув мальчикам. – Взять!
После этого случая Арлена наградили за доблесть и честное служение Родине, а по району поползли слухи о его героическом поступке.

Савва уважал и чтил соседа, и пригласил его в свою команду одним из первых. Вот и сейчас не смог ему отказать. На сцену поднялся Евгений Ведмедь. Как нередко бывает, фамилия солиста соответствовала образу. Огромный мужик с выправкой особиста в тёмно-коричневом вельветовом костюме, с густой седой шевелюрой и громогласным голосом.
Евгений пел с детства. Он громко орал в яслях, голосил в детском саду, с удовольствием ходил на все уроки пения в школе. Пение давалось ему гораздо лучше, чем остальные школьные предметы. Частенько, придя домой, он вынужден был давать дневник отцу на подпись. Далее следовала словесная расправа над нерадивым учеником: «Русский – два, математика – два, физика – два... Физкультура, это уж ни в какие рамки… забыл форму – два! Растяпа! О! Пение – пятёрка… Господи! Этот дeбил ещё и поёт!»
Сегодня Евгений Петрович выступал в клубе в поддержку друга Арлена. Песню он взял хорошую, не какую-нибудь чукотскую народную «Что вижу – то пою».

Вижу, зал небольшой, однако
Потолок черный-черный, как фрака -
Красным, желтым горят рамп глазницы -
Это мой выступленье. Красиво.
Ыыыыыыыыыыннн...

А любимую с детства. «Чуть помедленнее кони» Владимира Семеновича Высоцкого. Этого исполнителя Женя почитал и уважал за умные, сердцем пропетые песни, близкие каждому неравнодушному российскому человеку. Но самое главное, у них были схожи голоса.  Евгений Петрович пел с хрипотцой, тщательно подражая своему кумиру. К выступлению готовился заранее и основательно. Не доверяя всяким звукооператорам, привёз чемодан собственной аппаратуры, микрофон, усилитель. Установил оборудование на сцене, и сел на первый ряд рядом со своей женой, ждать приглашения на сцену, с тоской глядя на выступающих, в отличие от жены. Люся была совершенно счастлива, что её вывели в свет. Она радостно хлопала каждому исполнителю и кричала «браво».
Отпел заунывным голосом какой-то мужичок с взъерошенной шевелюрой, в потёртом джемпере в шашечку, белёсых джинсиках и кроссовках, судя по манерам из грузчиков, которые в свободное от работы время поют под гитару песенки собственного сочинения.
Потом выплыла престарелая опереточная певица, вынужденная от безысходности пробовать себя в шансоне. Гремя объёмным ожерельем и браслетами, она напоминала рождественскую ёлку. Закатив глаза, вероятно, думая, что выглядит театрально, дама напомнила ему деревенскую курицу, собирающуюся снести яйцо. Странно было слышать тоненький голосок, вылетающий из недр объёмной фигуры. Глядя на неё, он совсем было зачах, но «толстая пискля» довольно быстро отголосила и объявила в микрофон его выход.
Евгений Петрович встал, посмотрел на жену взглядом полководца перед сражением, расправил пиджак, подтянул штаны и вышел на сцену. Там включил свою аппаратуру, взял микрофон и запел.
Зал охнул. Из недр аппарата раздалась фонограмма с оригинальной аранжировкой. Настолько необычной, что слушатели не сразу поняли, что это? То ли марш, то ли реквием.
Пропустив вступление песни, Женя громко запел, не попадая в собственную фонограмму. По залу разнесся рёв медведя-шатуна потревоженного охотниками в зимней берлоге:
– Чу-у-ть, пом-м-м-медлен-н-нее кони-и… Чу-у-у-у-ть помедленнее..
Раздался раздражённый выкрик:
– Чуть побыстрее! Пойте быстрее.
Но Евгений Петрович никого не слушал. Что они понимают в пении!? Главное, петь громко и доходчиво. Со всей душой. А что пугаются молодые девицы - это хорошо.
Две девушки, сидящие за столом недалеко от сцены, громко зашептались.
– Ты не знаешь, кто его привёл? Это же ужас, как он поёт! Рычит, как недобитый кабан.
– Было бы у меня ружьё, я бы его пристрелила, чтобы не мучился, – громко зашептала вторая.
– Видимо своим пением он убивает время, – зашептала первая.
– Он выбрал страшное оружие, – отозвалась вторая.
Евгений грозно сверкнул глазами на девиц и окончательно отстал от фонограммы. Теперь он пел сам по себе. Акапелла. Фонограмма закончилась, а Евгений Петрович ещё только допевал куплет, поэтому припев у него получился без музыки.
Закончив выступление посмотрел в зал с видом рыцаря, одержавшего победу на турнире. Жена встала во весь рост и восторженно начала хлопать супругу. Евгений Петрович слегка поклонился залу.
О чём-то шептавшиеся девицы, громко захлопали в ладоши и радостно выкрикнули хором «браво».
- Курицы довольны, – удовлетворённо подумал Евгений, расправил грудь и выдохнул:
– А сейчас я спою ещё одну песню.
Девицы аж рты ладошками прикрыли и вновь яростно зашептались между собой:
– Что он нам собирается спеть? Прошляпин хренов, – но тут же смолкли, наткнувшись на испепеляющий взгляд жены Евгения Петровича.
Певец же басовито затянул безо всякой музыки.

У меня есть девчонка что надо,
Только с фейсом ей не повезло:
Её зубы, как у Маргарет Тэтчер,
Вес её под сто кило.

Неожиданно в зале раздался треск, потом громкий стук падающего стула, а следом и звук плюхнувшегося тела. Один из зрителей, тучный юморист, слегка расслабившийся в буфете, развлекавший зрителей анекдотами до начала концерта, в попытке подпеть исполнителю активно заёрзал на стуле, и тот развалился.
Савва выронил из рук программку, не выдержал и «турманом» взметнулся на сцену, вырвав микрофон у медведя-ревуна:
– Дамы и господа! Перерыв десять минут. Проветритесь, покурите и ...мы рады видеть вас снова!
Во втором отделении концерта Савва уже не радовал публику своей широкой улыбкой, да и певец куда-то исчез.
Савва брал в гардеробе пальто, тщательно прикрывая подбитый глаз. Певец мыл в туалете холодной водой распухающий кулак.
Евгений Петрович был доволен сегодняшним концертом. Он ведь, как певцом стал? Где – в скулу, где – по макушке, а теперь поёт себе и поёт, прокладывая путь на эстраду силовыми методами. Пусть по одной песне, ну и что? Умные администраторы не пристают, а дуракам всё неймётся «Зачем вы поёте под фонограмму?».
- Тьфу! Я под водочку и сплясать могу! – усмехнулся сам себе. – Талантливый продюсер умеет выбрать «жертву» по своим силам. И вообще не важно, можешь ли ты петь? Важно хотеть петь!
В тот день Савва вернулся домой с красивым фингалом под глазом и Санька, впервые, попыталась уговорить бросить его это неблагодарное занятие. В душе она продолжала подозревать мужа в изменах: «Наверняка получил в глаз от чьего-то разъяренного мужа».
Но Савва её не слушал. Прикладывая к фингалу ватный тампон, смоченный свинцовой водой, звонил Арлену:
- Больше ни одного медведя. Ты меня понял? -  и положил трубку.

Леандр

Леандр Псоевич Тверезых работал руководителем фармацевтической компании, писал стихи, любил петь и выпить. Особенно хорошо ему пелось после коньячка.
В один из вечеров после тяжелого трудового дня, хорошего ужина и трёхсот граммов французского коньяка «Наполеона», он почувствовал себя Бонапартом. Ему в голову пришла мысль о создании собственного творческого клуба.
Навела его на эту мысль Прахлада, когда они пересеклись в сети интернет на одном из многочисленных поэтических сайтов. Она увидела его фотографию с гитарой и намекнула, что не стоит зарывать свой талант в землю, пообещав за написанную на её стихи песню, устроить ему выступление в приличном клубе.
Леандр принял освежающую дозу, и недолго думая, написал песню на собственные стихи. На следующий же вечер пригласил домой сослуживцев и опробовал свой опус на них. Учитывая, что у Леандра в баре всегда стояли достойные напитки, привозимые ему в качестве взятки из разных стран мира, народ собрался быстро и в итоге остался в восторге.
После дебюта, для закрепления успеха Леандр все же выступил пару раз на концертах у Саввы и окончательно утвердился во мнении о создании собственного музыкального предприятия. Он не сильно увлекался бардовской песней, гораздо больше его привлекал такой жанр, как шансон. Музыка веселая, разбитная, громкая. Его обожаемым кумиром был Михаил Круг. Главное собрать команду и не такую, как у Саввы. В его глазах представители шансона выглядели крупными мужчинами с хриплыми голосами.
В конце концов, он рассудил так, если Савва умудряется набирать себе бардов, скитаясь по городу, зависая в переходах слушая никому неизвестных побирушек, поющих за деньги, то почему бы и ему не набрать свою команду молодцов?
Прошло совсем немного времени и Леандр мягко вписался во многие московские клубы «Русская душа», «Бутырка», «Гараж», «Сова» и другие. Его команда в отличие от конкурента выглядела, как минимум сборной по тяжелой атлетике. Здоровенные парни под сотню килограмм и выше, с крепкими затылками, огромными подбородками и животами, обладающие зычными, ревущими, как иерихонские трубы голосами. Про его команду сразу же заговорили: «А вот и Леандр со своими бандитами».
Главным коньком сборной стал колоритный исполнитель русского шансона Петя Манашко. Парень работал в банке, весил сто тридцать килограмм, мог много выпить, умудрялся завести публику с первого аккорда. Когда Петя выходил на сцену, публика взрывалась бешеными аплодисментами. Но самое главное, Петя любил не только петь, но и сплясать. Танцующий бегемот неизменно вызывал восхищение. Его песни были незатейливыми, жизненными, а местами и откровенно смешными. Леандр выпускал Петю «на посошок». Публика в зале к тому времени была в сильном подпитии и требовала хлеба и зрелищ.
Вот и в этот вечер Петр вышел на сцену, щёлкнул подтяжками объёмных брюк с трудом сходившихся на его большом животе и громко объявил:
- Дамы и господа, сейчас я вам спою песню «Маленькая женщина для большой любви».
Зал притих, Петя сделал красивый пас руками и затянул:

Хочу узнать твою душу,
Хочу узнать твоё тело,
Хочу, что б был тебе нужен,
Хочу, что б меня хотела.

- А-а-а, - зарыдала навзрыд хилая, томная брюнетка бальзаковского возраста. - Какой мужчина, - и сметая всех на своём пути, ринулась на сцену.
Леандр перехватил её в тот момент, когда она попыталась, споткнувшись о край рампы, дотянуться до Петиной ноги.
Постарался взять её тщедушное тельце поперек талии и оттащить вглубь зала, но не тут-то было. Брюнетка оказалась довольно сильной и впиявилась своими длинными ногтями в шею Леандра, пытаясь отпихнуть его от себя и таки добраться до Пети.
Всё это время из-за столика стоящего около сцены на мужа смотрела широко открытыми, полными недоумения и слёз глазами жена Леандра. Происходящее повергло её в ужас. Муж без зазрения совести лапал чужую бабу на глазах у изумленной публики.
- Леандр, - крикнула она, - выведи эту сумасшедшую вон.
Брюнетка живо откликнулась на клич и, вывернувшись из лап захватчика, бросилась к крашеной в бело-рыжий цвет стерве.
- Это кто тут сумасшедший? - рыкнула она. Через секунду её когти, выкрашенные в чёрный цвет, хищной лапой ухватили оппонентку за крашеные кудели.
Юлианна взвизгнула, попытавшись вырваться из цепких рук гарпии. Ей это удалось не сразу. Брюнетка намертво зажала её чёлку в своей пятерне и теперь целилась в её лицо массивным зеленым перстнем.
Леандр понял «Сейчас дело закончится обезьянником» и поспешил на помощь жене.
Петя продолжал петь, публика ревела от восторга. Зал разделился на две половины. Одни продолжали слушать песню - вторые делали ставки на женщин. Одни считали, что победит брюнетка, так как обладает сильным характером - другие ставили на бело-рыжую лошадку. Она была большей массы, нежели оппонентка, а уж припёртая в угол ринга, легко могла бы уложить обидчицу один боковым ударом.
Леандр успел влезть между бабами вовремя, закрыв своим телом жену и оказавшись один на один с перстнем. Ему повезло только потому, что в юности занимался боксом и знал, как уйти от прямого удара.
Сделал обманное движение головой, и перстень пролетел в сантиметре от его уха, никого, не задев за живое.
Промахнувшаяся брюнетка скорчила обиженную гримасу, так и оставшись стоять в боевой позе с клочком вырванных волос в одной руке и поднятой вверх второй рукой.
Всех успокоил наряд полиции, вовремя вызванный администратором клуба. Брюнетку взяли под тонкие руки и вывели вон.
Леандр бросился успокаивать жену.

Кухонная братия

Через полгода взбунтовалась Циля. Муж завис в России и домой не собирался, его так затянул процесс творчества, что никаким форшмаком не заманить. Снова собралась за мужем.
Позвонила в Москву, пригрозила лишением гражданства, если он в ближайшем месяце не вернётся.
Варламий быстро сообразил, что дешевле съездить к Циле на пару-тройку месяцев, нежели содержать её здесь, и пообещал супруге вернуться. Обещание пришлось выполнить. Укатил к любимой на четыре месяца.
Савва же остался один на один с разрастающимся сообществом. Исполнители всё прибывали и прибывали.
На одном из концертов появилась новая исполнительница, которую невозможно было не заметить. Её внешний вид был настолько экзальтированным, что убивал наповал добрую половину слушателей, сидящих в зале.
Короткое черное обтягивающее платье, глубокое декольте, черные лаковые сапоги–ботфорты и огромная шляпа с длинными чёрными перьями. Эсмеральда Исааковна Крутихвост была особенно неотразима и принадлежала к породе женщин вамп: «Да что выговорите? Я танцевала на столе? В нижнем белье? Да вы рано ушли…» Работала преподавателем английского языка в одном из столичных университетов. Днём выглядела серой мышкой, вечерами же преображалась до неузнаваемости. Все песни были на её собственные стихи и музыку. Гитару она принципиально настраивала в разрез с традицией, а именно с си бемоля и взвывала так, что работники клуба неоднократно собирались вызывать скорую помощь, подозревая, что она вот-вот рухнет посередине сцены. Помимо прочего Эсмеральда периодически выбегала в зал, падала тряся перьями на колени перед каким-нибудь приглянувшимся ей мужчиной, приводя жертву в немой ужас.
Савва и сам было поддался на какой-то момент очарованию «черной моли», но Санька быстро опустила его на грешную землю, пообещав повыдирать все перья из этой шляпы и все волосы из этой крашеной головы.  Конфликт дошёл до того, что Савва зарёкся приглашать её на концерты с участием Крутихвост.
Ещё одна исполнительница, на которую Савва попытался сделать ставку, была бывшей опереточной певицей в годах. Маленькая, худенькая, крашеная блондинка в очках с короткой стрижкой под каре, подвижная и голосистая Ифигения, потрясала мощью своего голоса. Она могла взять настолько высокую ноту и так долго её держать, что местами закладывало ушные перепонки, а она сама напоминала птичку из мультфильма «Шрэк», которая лопнула от звука собственной трели. Голос Ифигении мог поднять солдатскую роту, мёртвого осла и ещё бог знает кого. Беда состояла в том, что помимо профессионализма, вступали другие факторы. Певица стремительно старела, и чтобы поддерживать форму и голос, перед выступлением постоянно делала лицом жуткие ужимки и гримасы, чем пугала сидящих рядом с ней артистов и слушателей. Свои гримасы она объясняла разогревом мышц лица. Плюс ко всему прочему, осознав свой статус и оценив уровень своего профессионализма на фоне других выступающих, она заявила: «Где здесь артисты? Не вижу их.». Плюнув, таким образом, на всю собранную им команду трубадуров.
Больше того, вырвавшись после долгого перерыва на сцену, она решила омолодиться, появившись на очередном концерте в мини платье, которое себе не могут позволить надеть даже юные девы. В дополнение к нему нацепила кожаную куртку рокера, отобранную у сына. Её потрепанные временем ляжки и металлический бляхи на куртяшке довели до экстаза несколько человек, которые заявили, что лучше её слушать на записях, нежели созерцать этот кошмар перед собой. С Саввой она вела себя по принципу, если Вам нечего бросить к ногам женщины, то хоть сами там не путайтесь.
Савва не мог с ней расстаться совсем и решил держать её на длинном поводке, приглашая на концерты от случая к случаю, отодвинув подальше, как задвигают старые чемоданы вглубь антресолей.
Критически осмыслив творческую группу, Савва начал более строгий отбор. Во-первых, он стал делать ставки на мужчин, и их появилось довольно большое количество. Во-вторых, к женщинам подходить с более строгими мерками и отбирать их по нескольким параметрам, в том числе и по фейс-контролю. В-третьих, все исполнители должны были петь песни на его стихи. В итоге у него собралась довольно колоритная банда: сосед Арлен Колотушкин, бывший рок-музыкант Яхонт. Юная исполнительница бардовских песен Люба Раскатаева пухленькая блондиночка, с широким силиконовым ртом, над которым поработала команда косметологов. Очень значимая фигура Наполеон Соломонович Еврейко, сочинивший более тысячи песен на стихи древних поэтов, обладающий колоритной внешностью матёрого льва. Наполеон сражал дам наповал не только приятным голосом и качественной игрой на акустической гитаре, но и своим дворянским видом. На него Савва возлагал большие надежды, но тот был очень занятым и практичным человеком, поэтому принимал участие в концертах редко.
Две сестрички близнецы Ида и Лида Ссюхины из села Ссюхино. Тонкие, красивые, радующие мужской глаз. Пели всегда под фонограмму, но за их прелестные мордашки им прощалось многое.
Энергичная дама бальзаковского возраста Олёна Вездесущая умеющая быстро писать песни на любую тематику. Помимо всего прочего, Олёна помогала во всякого рода беготне.
Дима Кайманов - большой дядя с двенадцатиструнной гитарой, крепким затылком, мощными руками, больше подходящий для команды Леандра Тверезых. Дима обожал лёгкий рок-н-ролл. В миру работал врачом-хирургом. В свободное от работы время поигрывал на гитарке, снимая стресс от работы. Все его песни были весёлыми, бодрящими и жизнерадостными. Особенно хорошо ему писалось после неудачных операций. Дима работал в обычной городской больнице хирургом и относился к тем врачам, которые любят во всём порядок. Обожал свою работу и был приверженцем теории – лучше качественно отрезать, нежели лечить гнойник до следующего обострения. Оперировал всё: огнестрельные ранения, ножевые, аппендициты. По принципу:
- Доктор, у меня лицо синее.
- Ампутировать! Следующий.
Он даже провёл операцию на яичках у мужчины, который по своей дурости решил показать двум женщинам спортсменками-прыгуньями, какой он орёл попытавшись перепрыгнуть метровый железный столб, врытый в землю и в итоге добровольно сел на кол. Всякое бывало. Единственное что его расслабляло после работы, это игра на гитаре. Иногда ему приходилось дежурить сутки и тогда появлялось лишнее время.
В команду к Савве он попал после несчастного случая на работе. Главный врач для сотрудников установил в ординаторской огромный аквариум и заселил туда не золотых рыбок, а пираний. Их боялся весь медицинский персонал больницы. Только Дима обожал свирепых рыбок. Он почему-то сравнивал их с хирургами. У них были острые зубы, и они мгновенно расправлялись не только с пищей, молниеносно кроша её на кусочки, но и с любым предметом, попавшим в аквариум. Работали чисто, без лишних остатков. Дима начал их подкармливать мелко нарезанным мясом, курицей и даже кусочками колбасы.
Коллеги шутили: «Дима, ты их кормишь тем что осталось от последней операции?» На таких харчах рыбины быстро выросли, начали драться между собой, и в итоге в аквариуме осталась одна сильная и могучая рыбина. К несчастью она не разделяла любви своего благодетеля и как только покончила со своими собратьями, принялась за Диму - укусив его за указательный палец правой руки, буквально вырвав из него кусочек мяса.  В итоге он на неделю выбыл из строя. Сидя дома на больничном, ползая по интернету в поисках музыки, познакомился с Олёной. Она и привела его к Савве.
Савва не любил врачей, считая в душе всех без исключения хирургов убийцами, ибо твёрдо сознавал, что живёт в стране непуганых идиотов где врачи без границ, а журналисты без башни.
Ещё одним значимым музыкантом Савва посчитал Альфреда Нетудыхту, которого нашёл на старом Арбате, где тот, умея играть на бонгах, зарабатывал свой хлеб с маслом.
Нашёл и ещё двоих интересных исполнителей. Гитариста с экзотическим именем Даздраперм «Да здравствует первое мая» его дед и родители были ярыми коммунистами и Виагру Ладную.
Последняя обладала отличным низким роковым голосом, была молода, красива, приятна во всех отношениях. Её Савва выпускал под конец представлений, дабы услаждать взоры и слух публики. На концерты, в которых выступала Виагра, Савва жену не пускал.

Начались сплошные концерты, однако Савва чувствовал, чего-то не хватает, да и артисты у него были своеобразными.
Арлен Колотушкин совершенно не мог себя держать на сцене надлежащим образом. Каждый раз, выходя к микрофону, он вставал в профессиональную стойку охранника. Ноги на ширине плеч, руки за спиной сцеплены в замок. Он не знал, куда ему деть руки. В итоге Арлен вставал в бойцовую стойку, делал спортивное лицо и начинал петь. Его нежные песни никак не соответствовали образу. По хорошему его нужно было слушать, плотно закрыв глаза, иначе создавалось впечатление, что он спрыгнет со сцены и пойдёт по залу наводить порядок, поколачивая слушателей дубинкой.
Альфред Нетудыхта был хорош, как музыкант, однако почти всегда приходил подвыпивши. При этом он широко улыбался дамам, подмигивая им одним глазом. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Если в пределах его досягаемости находился стакан со спиртным, Нетудыхта тут же морально подкреплялся.
Олёна Вездесущая не зря получила свою фамилию. Обладая довольно объёмной фигурой и крайне робким характером, она имела от природы тоненький голосок, и когда начинала петь, до боли напоминала поросёнка Пятачка из мультфильма «Винни Пух». К тому же она так боялась сцены, что пару раз Савва, глядя на её дрожащие колени и срывающийся голос, серьёзно задумывался о договоре с врачами местной больницы, чтобы они выделяли одного сотрудника на непредвиденный случай.
Дима Кайманов постоянно требовал денег за каждый взятый им аккорд, скандалил и намекал, что не дай бог, Савва заболеет и попадёт к нему в больницу. А такие вещи, как анестезия проводятся разными способами, в том числе и ударом бревна по голове.
Люба Раскатаева была юна и активно тренировалась в искусстве обольщения. Каждый раз она надевала на свои пышные формы, такие наряды, глядя на которые ни один зритель не мог оторвать от неё взгляда. Ей нравилось смотреть, как мужчины и женщины меняли цвет лиц, аки хамелеоны. Особенно возмущались по этому поводу женщины. А после того, как на одном из концертов она села на стул в короткой юбочке и широко расставив ноги показала залу ярко-красные трусики, разразился большой скандал. Один из мужчин-зрителей после выступления прижал её к стене пытаясь увести в номера, за что схлопотал подзатыльник от собственной супруги. Саму Раскатаеву она попыталась ударить её же собственной гитарой. Савва тогда её еле отбил.
Сестры Ссюхины всегда были на высоте, публика их любила, но они приглянулись и Леандру. В итоге он перетащил их в свою команду. К тому же его бандитам требовались девочки. Он окончательно забросил свой фармацевтический бизнес, взял все деньги и полностью окунулся в музыкальную жизнь. Имея живую наличность раскручиваться куда легче и быстрее. Благодаря ей он давно обошёл Савву и теперь начал ездить по всей России, рассудив трезво «Пьяные клиенты платят больше», а шансон в ночных клубах – золотая жила.
Даздраперм и Яхонт были самыми надёжными и самыми профессиональными музыкантами. Они всегда могли держать зал столько, сколько было нужно, но требовали за своё мастерство денег, а их у Саввы было не так уж и много, ведь чтобы оплачивать аренду залов ему приходилось много работать.
У Варламия с платежеспособностью проблем не было, но он периодически исчезал на несколько месяцев.
Музыкально-поэтическая команда разрослась, а денег не прибавлялось. Надо было что-то придумывать. Друг Варламий и здесь нашёл выход.
План был прост, как всё гениальное. Всего-навсего надо было установить цену на билеты для каждого исполнителя и слушателя. А чтобы уплотнить «музыкальный косяк» посоветовал соединить напрямую поэтов и музыкантов. Привлечь стихоплетов к выступлениям на сцене, а музыканты пусть сидят в зале и выбирают понравившиеся им тексты.

Поэзия и музыка

Взявшись за новое дело, Савва отправил Саньку на месяц в Турцию. Ему предстояло воплотить в жизнь новый план. Поэты должны выступать на сцене, так же, как и певцы. Пусть читают стихи, приводят своих друзей, и тогда аренда зала будет полностью окупаться, ибо давно известно, что поэты и прозаики, большие любители выпить и закусить.
Опять привлекли Прахладу, и снова она быстро справилась со своей задачей. Через месяц Савва выпустил новую афишу «Поэты-песенники и авторы-исполнители в одном строю». Однако на первом же музыкально-поэтическом вечере, где собралось много поэтов, случился казус.
Валерий Акакиевич Срам пришёл на творческий вечер к своему старому другу поэту-песеннику. Пришёл послушать песни, стихи, наконец, просто поддержать товарища юности.
Когда-то давно они оба стихоплётствовали, но друг на этой ниве быстро ушел вперед, став известным поэтом, а Валерий забросил это неблагодарное дело и пошёл учиться на художника. Прошло много лет, и вот теперь он сидел в зале, слушая стихи и песни своего друга совершенно не ожидая подвоха.
Во втором отделении концерта поэт-песенник неожиданно отложил гитару и громко сказал в микрофон:
- А сейчас я попрошу подняться на сцену своего давнего товарища и очень прошу его прочитать несколько своих стихотворений, - после чего спустился со сцены и подошёл к оробевшему Сраму:
- Помнишь хоть один стишок?
Валерий вспотел и выдохнул:
- М-м-м-м.. Помню. А может не надо?
- Надо, Валера, надо, - ответил старый друг и проводил его к микрофону.
Стоя на сцене. С ужасом глядя в полутёмный зал, Валерий Акакиевич напрягся, вспомнил небольшое стихотворение, состоящее из двух четверостиший, прикрыл глаза, чтобы не видеть огромное количество буравящих его глаз и начал читать. Первое четверостишие пролетело на «ура». А второе! Ну, никак не вспоминалось. Он с ужасом поймал себя на мысли, что напрочь забыл все слова. Прошла минута. Зал замер и старался не дышать. Все понимали, что если бы они оказались на его месте, то многие не смогли бы прочитать и одной строки. Прошла вторая минута, затем третья, из зала донесся участливый женский голос:
- А Вы начните стишок сначала!
Валерий Акакиевич с тоской посмотрел в зал. От женского голоса ему стало не по себе. С одной стороны, голос его вывел из проклятого ступора, с другой он не пробудил самого главного – не взбудоражил память. Собрал мужество, сложил в кармане фигу, как его учила матушка, и ещё раз прочитал первое четверостишие, после чего снова умолк. На этот раз послышался мужской голос:
- Шпаргалки надо брать с собой!
- Правильно, - поддакнул со сцены Валерий Акакиевич, складывая вторую фигу, - на шпаргалки мне и не дали времени. Не подготовил я их. Я вам прочитаю другое стихотворение.
Вытер носовым платком пот со лба и бодро начал читать другое стихотворение. На этот раз его хватило всего на две строчки.
Зал нервничал и сопереживал. Валерий Акакиевич уже не видел лиц в зале, они плыли облаками перед его глазами, лишь в ушах звенел голос молодой женщины:
- Ну, что вы мучаете пожилого человека?
Ей вторил красивый баритон поэта-песенника:
- Ничего-ничего. Бывает. А что вы хотите? Он свои стихи читал только в школе. Отвык.
Спустя ещё минуту, а надо сказать спасли Валерия Акакиевича фиги, сложенные в кармане, он вдруг встрепенулся и стихи полились из него журчащими потоками. Это были строки о природе, о море, о женщинах. Зал замер. Теперь все в едином порыве заворожено смотрели на сцену, и никто не обратил внимания, как подбежала зрелая дама. Пышная блондинка в чёрном обтягивающем платье, тщательно скрывающая свой возраст под тремя слоями дорогой пудры. Дама со слезами на глазах протянула Валерию, бордовую розу:
- Это Вам! Я вспомнила! Мы с Вами встречались на море, тогда, давно, в бывшем СССР. Вы мне читали свои стихи. Вы, подобно луне, всю жизнь имели свою неосвещенную сторону, которую, никому не показывали. Только я оценила, поняла вашу ранимую и нежную душу. Жаль, но тогда я была замужем. Зато теперь овдовела. Сколько лет прошло!!! Наконец-то, я Вас нашла.
- Я всегда пишу свои вирши только на берегу моря, - автоматически брякнул Валерйи Акакиевич.
- А ты в открытом море попробуй, будет глубже, - раздался голос из зала.
Савва попытался оттащить влюблённую даму от сцены, но та оказалась крепкой и тяжёлой. Она легко отпихнула его пышным бедром и прошипела:
- Уйдите! Не мешайте! Я его полжизни искала.
Пока Савва боролся с тётей у сцены, Валерий Акакиевич прервал очередной стих о зеленых глазах и снова сложил в карманах фиги:
- Ну, уж нет! Не сдамся этой карге. Вот удружил дружок, - и хитро подмигнув блондинке, громко сказал в микрофон:
- Давай, друг. Песню для дамы! – но тот куда-то смылся.
Савва хрипло крикнул в зал:
- Нетудыхта! Выручай.
Альфред отставил от себя стакан с пивом, которым лакировал сто пятьдесят граммов водки, выпитой ранее, взял гитару и поднялся на сцену, шепнув на ухо Валерию:
- Был бы товар - купец найдётся.
Дёрнул струну и запел известную песню «Профессора Лебединского», глядя в мокрые от слёз и умиления глаза зеленоглазой блондинки.

За твои зеленые глаза,
Называю я тебя глазуньею…

Савва выдохнул.
- Все ж таки Нетудыхта молодец! Спас ситуацию.
Для себя же сделал выводы. В дальнейшем вечера с поэтами должны готовиться заранее, ибо любой экспромт, должен быть хорошо отрепетирован.

Варламий

Пока Савва разбирался с поэтами, Варламий выяснял отношения с Цилей. Она не понимала, почему муж не берёт её с собой в далёкую Россию. Её грызли сомнения в верности мужа:
- Ламчик, скажи честно, где у тебя диван, на котором голоса проверяют? Кто крутит твои фаберже?
- Циля, не расчесывай мне нервы, - отбивался он, гладя пухлую ручку жены.
Циля вздыхала, ела всё больше и больше. Варламий понимал – жену надо успокоить. Пришлось пуститься на хитрости. Решил сделать Цилю своим концертмейстером. Обзвонил знакомых и предложил им дать концерт для русскоязычной публики в одном из клубов Нетании, припахав благоверную по полной программе. Теперь Циле думать было некогда. Новая должность полностью поглотила её. Ей нужно было обеспечить мужу полный зал, сделать афиши, договориться о цене билетов. В итоге она так забегалась, что испортила фигуру и похудела на целых пять килограммов. Варламий же после двух месяцев пребывания на исторической Родине с удовольствием закатил двухчасовой концерт для бывших соотечественников.
Все были счастливы. В первую очередь сама Циля. Все два часа она смотрела на мужа, и тихонько плакала в уголке, восхищаясь его умом и талантом. Сбор от концерта вышел неплохой. Варламий знал - соотечественники не поскупятся. Многие израильтяне были благодарны за очередную весточку с бывшей Родины, так как половина из них в разные годы приехали на землю обетованную из Москвы и Питера. Варламий пообещал устраивать концерты чаще, с артистами из Москвы и после удачного дебюта укатил в Россию, наобещав Циле с три короба. Циля слушала мужа и плакала. Но его слова об её руке на пульсе его карьеры слегка успокоили её мятущуюся душу.

Музыкальная поэтика

Тем временем Савва забегался с поэтами, они оказались более шустрой публикой, нежели музыканты и теперь рвались в бой. Многие из них задумались об исполнении своих стихов под музыку, а некоторые и сами пытались петь свои вирши.
Они бросились объяснять Савве, который и сам был поэтом, но забегавшись с артистами, всё больше и больше ощущал себя продюсером, а местами и просто билетером, что стих - это та же музыка, только соединенная со словом, и для него нужен тоже природный слух, чутье гармония и ритм. Намекнули, что многие музыканты не могут правильно донести задуманное, а некоторые исполнители и даже назвали Савве имена этих поганцев, извратили смысл сказанного, превратили душевные порывы в фарс.
Уважаемый Саввой поэт Нестор Пидорич выдал на эту тему целую эпиграмму.

Внемлите Савва моему совету-
И не держите в сердце лёд,
Не затыкайте рот поэту,-
он Вам и сам его заткнёт.

Савва оценил творческие порывы и решил отныне делать разные концерты – музыкальные сборники и поэтические вечера. Однако совсем отказываться от бардов, поэты не собирались. Те из них, кому слоны и медведи оттоптали в детстве уши, остро нуждались в таковых песенниках. В частности, одна из поэтесс увлекающаяся поэтическим космосом, любившая рассуждать о глобальных понятиях космоса и хаоса, попросила Савву выслушать её стихотворение и выделить ей композитора-кухонника, из тех, что пишут бесплатно. Он ей выделил Олёну Вездесущую. Объяснив, что она, тоже выходя на сцену, частенько бывает не в себе и они обе, конечно же, найдут друг друга, слившись в едином музыкально-поэтическом экстазе.
В общем, поэты были людьми творческими, местами неадекватными, пронырливыми и любили кучковаться.
Плюсы росли на глазах, залы обещали быть полными. Савва наметил большой поэтический вечер с названием «Настоящий поэт в любой прозе жизни живёт поэзией».
День икс настал. На вечер прибыли поэты, их друзья, родственники и дети. Наглядевшись на музыкантов, Савва не ожидал, что поэтическая публика окажется даже более экзотичной.
Одна из поэтесс пришла наголо обритой, другая сильно подвыпившей, третья с большими формами обтянутыми чёрной кожей и заявила, что она видит себя не только поэтессой, но и бардессой и заткнет за пояс любого музыканта–песенника.
Поэты мужчины выглядели не менее экстравагантно. Все они теребили в руках исписанные листочки и просились записать их на выступление.
Савва понял – ему придётся туго. Музыканты в основном люди молчаливые, из этих же наружу рвались не только рифмы.
К тому же на этот вечер явился предводитель поэтической тусовки пожилой поэт с кучей регалий и звучным именем Пофистал. Он сел ближе других к сцене, потребовал себе микрофон к столику объявив, что будет судить сам беспредел, который будет здесь происходить.
В довесок к Пофисталу в зал ворвался длинноволосый и длиннобородый дед, объявивший себя белым колдуном.
Пока Савва отвлекся на колдуна, Пофистал не стал терять драгоценное время и начал вечер сам.
- Уважаемые, - начал речь заслуженный старикан, - все вы знаете выражение гениального Гёте «красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям». Давайте же не посрамим того дара, который был нам дан и покажем всему миру на что способно слово. Открытия в поэзии так же редки как в физике. Очищенные от скорлупы орехи ценятся куда выше, чем неочищенные. Так явим же общественности свои прекрасные лики.
Савва напрягся, ибо не видел никакой перспективы в изъятии у деда злосчастного микрофона. Затрепетал и не напрасно.
Пофистал назначил сам себя конферансье и главным судьёй. Выбрал жестом из зала хлипкую на вид шатенку одетую в блестящее платье «змеиная кожа», напоминающую пёструю африканскую змею мамбу, и ткнул в неё микрофоном:
- Травиата Умойрыло-Письмер. Прошу на сцену.
Рыжая бестия зарделась, встала из-за столика извиваясь всем телом, цокая высоченными шпильками подошла к Пофисталу, взяла из его рук микрофон и поднялась на подмостки:
- Дорогие друзья, - начала она, -  мы начинаем наш концерт. Не каждый сидящий в этом зале является настоящим поэтом. Иной поэт в стихах зачах, и графоманит лишь мозгами. Скажите, кто считается самым талантливым из живущих поэтов?
Из зала раздался мужской голос:
— Нас не так уж и много...
- Ха-ха-ха и не мало, - резанула Травиата и начала читать свои стихи. Не одно, и не два. Она вошла в медитативное состояние, и теперь медленно раскачиваясь из стороны в сторону, приглушенным шипящим голосом гипнотизировала слушателей. После пятого стихотворения Савва не выдержал, взбежал к ней и встал рядом, попытавшись взять микрофон из её рук, но хлипкая женщина держала его крепко. Шипение усилилось:
- Не мешайте мне, укушу - наступила шпилькой Савве на ногу, постаравшись попасть металлической набойкой по пальцам. От гадюки можно было ожидать чего угодно. Савва взвыл, и таки выдернул из её лап микрофон. Обиженная Травиата, смерила его ледяным взглядом, убрала шпильку с его ноги и прошептала:
- Миленький, слышала, вы тоже поэт. Не боитесь меня? Вам это отольётся.
В последствие оно так и произошло. Спустя немного времени на всех поэтических сайтах Савва стал собирать ушаты грязи, вылитой на его стихи. Но на тот момент концерт продолжался.
Следующим номером на сцену вышел пожилой поэт, озабоченный сексуальной тематикой. Он был инвалидом второй группы, молодость его ушла, но душа продолжала оставаться молодой. Грачик Серопович осмотрев сальными глазами первые ряды с дамами начал читать.

Девушки нагие,
У моря, где причал,
Что формы есть такие,
Раньше я не знал.
 
Красивая походка
У девушки была,
Так водила глазками,
Я сходил с ума.
 
Очень захотелось
Срочно закадрить,
Ах, моя морковка,
Мне без неё не жить.
 
Она не возражала,
И стала флиртовать,
Тело задрожало,
Нужна была кровать.
 
Когда уединились,
Остались с ней вдвоём,
В экстазе долго бились,
Забывши обо всём.

Зал взорвался аплодисментами, и никто не обратил внимания, на то, что за вторым столиком от сцены заплакала маленькая пожилая женщина. Это была жена Грачика Сероповича.

Обнаженная грудь Мари Ванны,
Прячется в тени дверной,
Нежный свет из ванны
Манит меня с собой.

Савва с ужасом наблюдал, как мужская часть поэтического собрания медленно собирала волю в кулак. Ещё немного и он перестанет полностью контролировать ситуацию и снова бросился на сцену, выхватил у поэта микрофон:
- А сейчас на сцену приглашается наш лучший музыкант Яхонт. Он исполнит для вас свою песню «Остынь».
Поэты притихли, многие из них разочарованно стали пожимать плечами и пошли к выходу из зала. Такой накал страстей требовал большого перекура.
Сам Грачик Серопович за свой столик не спешил. Он подошёл к барной стойке и заказал для жены шампанского с мороженым. По жизни у него складывалась всегда одна и та же ситуация, он боялся показаться на глаза Лиле, после того как ему случилось приволокнуться на стороне. Лишь удостоверившись, что взятка была принята, жена перестала плакать, и присосалась к шипучему напитку, он повернул свои стопы к семейной лодке.
После сладкоголосого Яхонта на сцену вырвалась следующая поэтесса. Разметавшиеся по плечам красно-рыжие волосы, горящие неугасимым огнём голубые глаза, красная роза в петлице пиджака напоминающего собой лесную поляну после пожара, снова привлекли внимание мужской части.
- Добрый вечер, - начала она мелодичным голосом, - давайте знакомиться. Моё творческое имя Заклимена Младогусь-Непорочная. Я прочитаю вам космические стихи.
Савва уже наслушался её вселенских стихов и теперь вышел в коридор, пытаясь дозвониться до Саньки. В последнее время жена совсем перестала ходить на концерты и их отношения резко ухудшились, особенно после Турции, где она ударилась во всякие бани и массажи, мотивируя это своим плохим состоянием. Когда Савва попытался выяснить, что происходит? Она ему выдала неприятную фразу о том, что русские мужики не способны нормально ухаживать за своими женщинами и турки вынуждены отдуваться за них. Савву это задело, но он не придал этому большого значения, так как считал, что Санька, как и многие женщины, просто не способна понять своими куриными мозгами, какое великое дело он продвигает вперёд. Она трубку так и не взяла, в зале же послышалось какое-то оживление. Оказалось, что одна из поэтесс прилично взяв на грудь коньяку безо всякой закуски, требовала, чтобы на сцену поднялся Савва. Она собиралась прочитать ему стихи лично и хотела, чтобы он стоял рядом с ней. Плечо к плечу, грудь к груди, бедро к бедру.
Дабы не портить вечер другим, Савва вынужден был подняться к ней, что потом вышло, он даже не хотел вспоминать. После прочтения любовной лирики Регина Завироха впиявилась в его губы с такой силой, что он еле устоял под аплодисменты всего зала.
Тот вечер для него закончился плачевно. Регина преследовала его до самого конца вечера. Он попытался сбежать от неё в коридор, но она зажала его там и прижав телом к стенке попыталась положить его руку себе на ляжку. Поэтесса рыдала, обнимала его и ни одна сволочь не пыталась ему помочь. В конце концов, он вынужден был закрыться до конца вечера в мужском туалете и вообще не контролировать процесс в зале.
Впрочем, его контролировал Пофистал, а судя по доносившимся звукам, там происходили Содом и Гоморра.
Из туалета его вызвал администратор клуба и заставил прекратить всё это поэтическое безобразие, ибо время вышло.
Тот день Савве запомнился, как кошмарный сон. Дома Санька влепила ему пощёчину, ибо весь воротничок его белой рубашки был измазан кроваво-красной губной помадой.
- Поэтическая сволочь, будешь спать на коврике - взвизгнула она и вышла из комнаты вон.
Савва бросился к телефону звонить Варламию.

Трубку взяла Циля, которая решила во всём контролировать мужа и по этой причине к телефону его не допускала. К сожалению, Савва не предполагал, что только что её довел до истерики какой-то идиот. Ей второй час названивал какой-то мужик, требуя записать его на боулинг.
Циля нервно тёрла на терке морковку с яблоком.
- Алло, здравствуйте, можно заказать дорожку?
- Сколько грамм?  - язвила она.
- А это не боулинг? – терялся мужик.
- Это квартира. Уточните телефон! - Злилась она.
Мужчина попался бестолковый и продолжал ей названивать. В конце концов, он довёл её до белого каления. Она бросила тёрку, морковку, яблоко и только хотела усесться на диван, как телефон вновь затрещал. Циля сделала спортивное лицо и решительно сняла трубку.
- Алло. Дорожек на сегодня нет.
Обескураженный Савва попытался достучаться до Цили, удалось не сразу. Наконец, Циля остыла, собралась с мыслями, вслушалась в мужской голос, доносившийся из трубки. После нескольких торопливых фраз брошенных ей, она поняла, что там, в Москве, что-то случилось, а значит, её муж вот-вот отправится в бега.
- Савва, - вкрадчиво сказала Циля, - а что, это ваше предприятие набирает обороты? Что Вы с этого имеете?
- Кроме головной боли, ничего, - осторожно парировал Савва, - Цилечка, не могли бы вы позвать к телефону Варламчика?
- Савва, - протянула она, - Вы же не хотите сказать, что снова украдёте у меня мужа? Он и здесь даёт неплохие концерты и получает неплохие дивиденды.
- Цилечка, золотко, Вы не понимаете, - засуетился на том конце провода Савва, - вопрос жизни и смерти. Без Варламчика мне никак. Вы же не хотите острым углом своего равнодушия разрушить моё хрупкое счастье.
- А что? – тянула кота за хвост Циля, - без моего Варламчика Ваша хрупкая жизнь оборвётся? Таки что случилось?
- У меня проблемы с поэтами, - сухо ответил он.
- Аха-ха, - рассмеялась Циля, - да разве ж это беда? Сделайте фотографии этих поэтов и отдайте их в тир.
Савва не выдержал:
- Циля, скажите прямо, что Варламия нет дома.
Но ответить Циля ему не успела, Савва услышал в телефонную трубку, как хлопнула входная дверь, и Варламий крикнул жене:
- Циля собирай вещи, я завтра вылетаю в Москву и тихонько положил трубку.

Рыжая бестия

Травиата Уморыйло-Письмер была умна, знала, чего хочет, всегда добивалась поставленной цели, сочетала в себе пять наимудрейших качеств великих людей. Вспоминая Моисея, говорила, что у людей все плохо, потому что у них вот тут (показывая на лоб) все не слава богу. Христа, потому что у них вот тут (показывая на сердце) все неоднозначно. Маркса, потому что у них вот тут (показывая на карман) недостаёт. Фрейда потому что (показывая ниже пояса), не идеально. Энштейна ободряющего, что у людей все не так уж плохо, потому что все относительно.
Травиата с детства сочиняла стихи и к зрелому возрасту превратилась в успешную поэтессу. Помимо всего прочего она была красива и обладала неповторимым голосом. В её голос влюблялись даже женщины, а мужчины и вовсе теряли рассудок, испытывая к ней необъяснимые чувства.
Первый брак у неё не сложился, зато второй был под стать её творческой натуре. Муж был моложе на семь лет, не был ни поэтом, ни музыкантом, не обладал особыми талантами. Алексей работал высококвалифицированным слесарем.
Они никогда не встретились бы, если бы он случайно не попал на один из поэтических вечеров Травиаты, куда его притащил друг. Алексей влюбился в неё сразу. Глубоко и бесповоротно. Ему долго не везло с избранницами сердца. Теперь же осознал, что не зря несколько лет подряд ел грязные билеты в трамваях, загадывая желание. «Хоть бы повезло» и ему повезло, ибо в тот момент рыжеволосая волшебница пребывала в свободном полёте, как творческом, так и в личной жизни. Дорвавшись до неё по окончании поэтического вечера, заглянув в её зелёные с чёртиками глаза и вовсе пропал. Неприступную крепость взял штурмом и через пару месяцев они стали жить вместе.
Теперь они везде появлялись вдвоём. Брак пошёл на пользу обоим. Травиата на глазах помолодела, похорошела, стала более энергичной, хотя этого ей и так было не занимать. Алексею любовь дала много нового. Он познакомился благодаря жене с огромным количеством творческих личностей. Всё бы хорошо, но его постоянно съедала ревность. Травиата любила общаться и кокетничать с мужиками. Он сдерживался, как умел, но каждый раз ему хотелось «по-слесарски» взять обидчика за грудки и хорошенько потрясти, чтобы неповадно было даже смотреть в сторону его пассии. Он искренне считал у других бабы, как бабы, у него - богиня.
Алексей быстро уволил её с работы, считая, что лучше писать стихи, нежели работать экономистом, у которого в голове сплошные ямбы да хореи и слегка успокоился.
Однако богине на месте не сиделось и однажды, она, ничего не говоря мужу, ушла поздним вечером на очередную творческую встречу. Он страшно расстроился, не зная где её искать. Пытался дозвониться, но она отключила телефон.
Тем же вечером её на улице избили двое неизвестных. Травиата попала в больницу с переломом рёбер. Алексей выхаживал её, как маленькое дитя. Кормил с ложечки, всячески успокаивал, запретил выходить куда-либо без его сопровождения. На этой почве они страшно разругались, ибо Травиата всегда считала себя вольной птицей. Разозлившись на супруга, уехала от него жить в свою квартиру к взрослой дочке, устроилась вновь на работу, запретила Алексею подходить к её квартире на пушечный выстрел.
Алексей запил, впал в депрессию не зная, как к ней подступиться. Оставалось только одно – ходить на все вечера и подкарауливать любимую женщину там. Начал с интернета. Нашёл расписание всех поэтических сборищ, составил список и пошёл в народ. На четвертый раз ему повезло. Это был музыкально-поэтический концерт под руководством Саввы Отченашего.
Уже входя в зал заметил рыжую чёлку и рядом с ней какого-то бугая-поэта, вид которого говорил о том, что он из тех, кто готов продать «хрущевку», чтобы купить «Путинку». Полулысик улыбался, втирая даме какие-то гнусности. Вид его лысины отчасти даже рассмешил Алексея. Как раз сегодняшним утром он смотрел по телевизору любимый питерский утренний канал. Ведущие обсуждали лысых мужчин. Каково мужчине ходить с лысиной. А когда стали вспоминать всякие расхожие и не очень фразы, поперхнулся кофе. Особенно ему понравились «Лысая башка - дай пирожка» и «Лысина притяжение положительных эмоций». Рассказ о том, что авиационные компании предложили наносить на лысины рекламу в виде рисунка, а лучше татуировки, чтобы с гарантией, мол, летишь на вертолёте и видишь рекламу, и вообще, привели в отличное расположение духа.
Потом ведущие коснулись темы дуэлей, что как раз соответствовало моменту, в котором он сейчас оказался. Дуэли бывают разные: на шпагах, на пистолетах, на канделябрах, правда это опасно – не знаешь каким канделябром тебя отоварят, словесные и даже на лабораторных колбах. Одна из химических дуэлей состоялась у Луи Пастера. Французский бактериолог исследовал в своей лаборатории культуру бактерии оспы. Неожиданно к нему явился незнакомец и представился секундантом одного вельможи, которому показалось, будто ученый оскорбил его. Вельможа требовал удовлетворения. Пастер выслушал посланца и сказал: "Раз меня вызывают, я имею право выбрать оружие. Вот две колбы; в одной бактерии оспы, в другой - чистая вода. Если человек, приславший вас, согласится выпить одну из них на выбор, я выпью другую". Дуэль не состоялась.
Травиата улыбалась, щуря свои ведьминские глазищи. Алексей взъерошил богатую шевелюру, подумал о том, что чем такой ухажёр, лучше -собаку завести, и ступил в зал.
Рыжая бестия обсуждала с поэтом и художником Велизарием Срамом славящимся своим зычным голосом, умеющим громче всех кричать «Горько!» и «Занято!» поездку на Пушкинский фестиваль «Болдинская осень», когда почувствовала за своей спиной что-то неладное. Загадочно улыбнулась, настороженно оглянулась, наткнулась на буравящий взгляд Алексея.
- Не отступит, - сразу поняла она, - я ему покажу, что за женщину он любит. Запомнит раз и навсегда, что наши женщины любят ушами, а ненавидят сковородками.
- Зачем пришёл?
- Пошли домой, - тихо сказал Алексей.
Травиата демонстративно отвернулась и продолжила разговор с Велизарием, у которого неожиданно вспотела лысина. Голос его расклеился и ослаб. Неведомо откуда взявшийся муж не только не отошёл, а даже приблизился. Вся его поза говорила о готовности к борьбе.  Продюссер Савва тоже заметил Алексея, здраво оценил обстановку и решил спасать положение. Подошёл к нему, предложил присесть за соседний столик, но, тот молча, качнул головой, оставшись стоять на месте. Через пару минут нервы Велизария не выдержали и он, откланявшись, ушёл сам. Алексей же присел за столик напротив любимой.
- Я без тебя не уйду.
- А я сейчас попрошу Савву позвать охранников и вывести тебя из зала, - дулась Травиата.
- Не за что выводить, - буркнул Алексей и, подозвав официанта, заказал бутылку самого дорогого коньяка.
Домой они шли в обнимку. Она читала на всю улицу стихи, он останавливался и громко хлопал в ладоши. Они дружно смеялись над его выходками в школе: как он высморкался в рисунок товарища, как на уроке ботаники съел наглядное пособие, а директор школы написал в его дневнике «Товарищи родители, давайте ребёнку деньги на завтрак». Оба были безгранично пьяны.
И только Савва, наблюдая всю эту «котовасию», пометил у себя в блокноте «Приглашать Травиату на концерты редко и всегда плюсовать для неё одно место». Про себя же подумал:
- Молодец Алёшка, таки, добился своего. Укротить рыжую ведьму не просто, ибо сочетаются в ней несовместимые вещи: талант, красота и строптивость. Миром правит любовь.

Любовь Варламия

Через два дня Варламий позвонил Савве, и они принялись обсуждать дальнейшие планы. На них свалилась ещё одна беда, появились конкуренты.
Из среды поэтов нашлись двое муж и жена, которые походив на концерты организованный Саввой и Варламием, посчитали, сколько они с этого имеют и сколько можно поиметь при хорошем раскладе. Решили организовать своё сообщество. Деньги у них водились, площадку всегда можно было снять, артистов для начала можно позаимствовать из команды Саввы. По сути, Савва с Варламием встали перед фактом, узнав о вновь организованной музыкальной площадке за городом от Леандра Тверезых, который успел там побывать и сообщить, что птенец Саввы - Даздраперм работает на два фронта.
Варламий и тут подсказал, как надо действовать. Ссориться с конкурентами не имело смысла, для начала надо было с ними подружиться, чтобы выяснить, насколько сильна оппозиция.
Они пришли на концерт к Леандру и там познакомились с новоявленными продюсерами неизвестных талантов. Гарибальди Соломонович Бесуйский и Роза Ермиловна тоже пришли на концерт к Леандру, дабы посмотреть его мальчиков.
Знакомство состоялось. Чета Бесуйских пригласила Савву с Варламием к ним в музыкальную гостиную, организованную на собственном участке в двадцать соток в ближайшем Подмосковье.
В один из летних субботних дней Савва с Варламием прихватив с собой Прахладу и Олёну отправились на разведку.
Оказалось, Бесуйские подошли к делу серьёзнейшим образом. Имея большой участок, они сколотили сцену, купили аппаратуру, построили под навесом мини-зал для слушателей, а также набрали некоторое количество никому неизвестных гениев.
Это было не так уж и сложно, ибо в наступивший период демократии все, кому не лень, старались реализовать себя. Многие люди, кто отродясь не писал стихов, прозы, музыки, теперь пробовали себя, кто во что горазд.
Не поющие – запели, не играющие – заиграли, глухие – услышали, немые – заговорили. Оставалось только из всей этой массы выбрать более или менее достойных. Достойные тоже потом просматривались и из них выбирались лучшие, потом лучшие из лучших. Таким образом, медленно и верно шёл естественный процесс отбора, полностью воплощая в себе теорию Чарльза Дарвина.
Как только к определенному часу собралась большая часть слушателей, а это были родственники и друзья выступающих, начали концерт.
Савва поставил вперед Олёну. Она, как и обычно, выйдя на новую для себя сцену, насмерть испугалась. Её хватило лишь на пару песенок. Дрожащий голосок, коленки ходуном являли собой жалкое зрелище. Гарибальди Соломонович аж скривился, глядя на это трясущееся убожество. Он снимал всех на видеокамеру, чтобы потом внимательно рассмотреть, кто на что способен, а на ком реально можно заработать денег.
- На этой не заработаешь, - подумал он, - лучше приплатить Савве, чтобы он её убрал.
Савва расстроился, но это был ещё не предел его грусти. Неожиданно появилась «черная моль» Эсмеральда Крутихвост. Как на неё вышел Гарибальди одному богу известно. На этот раз она была в короткой чёрной юбчонке, чуть прикрывающей срам, в чёрных блестящих колготах, на голове её красовалась вся та же шляпа с перьями. Роковая красотка взлетела на сцену и рьяно пропела песню о подонках с Рублёвки. Она раскачивалась, выгибалась, падала на колени и задирала ноги выше собственной шляпы.
Савва подумал, что ей бы в акробатки податься, но возраст не позволял. Вдоволь насмотревшись на её сверкающий тыл, хотел было уйти на время из зрительного зала, но не тут-то было. Эсмеральда чётко секла фишки и начав надрывно петь вторую песню о тяжелой женской судьбе, соскочила со сцены, подбежала к Савве и как обычно брякнулась в свою рабочую позу, а именно на колени.
Взоры полусотни слушателей теперь были прикованы, к ним двоим. Савва попытался отступить, но Эсмеральда на коленях наступала на него. Бедолага пятился раком, и чтобы не грохнуться оземь, в конце концов, остановился, решив перетерпеть весь этот кошмар.
Как только она закончила своё выступление у него лопнуло терпение, и он решил сказать ей пару ласковых слов, но онемевшие от происходящего слушатели бурно захлопали. Такого цирка они давно не видели.
Чёрная Эсмеральда стала гвоздём программы. Её голубые глаза сияли, она громко крикнула:
- Нравится? Ещё спеть?
Поймав же на себе испуганный взгляд Олёны, добавила:
- Кому не нравится, пусть завидуют.
Затем оглядевшись вокруг, заметила, что Олёна приехала не одна, а с мужем, который стоял в сторонке, и решила окончательно добить дрожащую тварь.
Как только на сцену вышел следующий исполнитель, Эсмеральда подскочила к её супругу и пригласила его на танец. Зрители на сцену больше не смотрели, все смотрели на Эсмеральду и несчастного мужика.
Она его обнимала, дико хохотала, гладила по голове, скользила руками его спину, медленно опускаясь ниже.
Мужик растерялся и не знал, как ему выкрутиться из этого положения. Отпихнуть девицу нельзя, продолжать это безобразие тоже.
От отчаянья нечастный схватил Эсмеральду за руки, чтобы она его хотя бы больше не лапала и начал её кружить, как бы поддерживая бесовский танец.
Эсмеральда сорвала шляпу с головы, бросила её в толпу, аки невеста букет подружкам и закружилась в танце, поглядывая одним глазом на Олёну, которая стояла в сторонке и уже почти рыдала, чего собственно и требовалось.

Варламий оказался рядом с приятной женщиной. Это была белокурая поэтесса, худенькая и подвижная. Полная противоположность Циле с её форшмаками. Здесь присутствовали высокие формы, как в фигуре, так и в отношении мозгов. И он совсем позабыл о том, что женат. Немного пообщавшись со Светланой, выяснил, что она разведёнка.
- Неудивительно, - подумал он, - умные женщины редко находят счастье в браке. К тому же мужики не выносят рядом с собой Энштейнов в юбках. Эту курочку я потопчу. Они разговорились, потом уединились.
Савва потерял их из виду.
Тем временем на сцену вышел неизвестно откуда взявшийся Даздраперм и хорошо поставленным голосом спел таки приличные песни. Это Савве не понравилось. Парень старался засветиться везде. Один из его лучших исполнителей мог уплыть, помахав ему ручкой на прощанье. Тот в свою очередь тоже не ожидал узреть Савву, но легко вышел из положения. Поскольку в этой гостиной было заведено очень приятное новшество.
Он пригласил Савву к столу, стоящему недалеко от сцены и хорошенько накачал коньяком.
Продолжение вечера Савва помнил плохо. Последнее что он увидел, были Варламий с белокурой поэтессой, которую Савва принял за Саньку.
Когда его привезли домой и положили на диван, он ещё ничего не понял. Утром же осознал, что теперь живёт один.
Кругом была идеальная чистота. Пустой шкаф, пустой холодильник, холодная постель. Санька его бросила.
Вечером же должен был состояться очередной концерт. Варламий ему позвонил только после обеда, ибо он провёл бурную ночь с поэтессой и сообщил, чтобы Савва морально приготовился, ибо на сегодняшний концерт пожалует ещё одна команда поэтов и бардов, которых надо будет выпустить на сцену и посмотреть.
Савва рассказал ему о Саньке, но другу было не до того, единственное, о чём он попросил, это ничего не говорить Циле.

Вечерний концерт окончательно поставил перед Саввой дилемму – быть или не быть продюсером? Уход жены ставил точки над «и».
Необходимо было выбирать, что важнее любимая или творчество? С другой стороны, он понимал, что разом, по мановению волшебной палочки запущенную машину не остановить. Теперь слишком многие люди зависели от него.
Вот и сегодня, несмотря на гнусное настроение надо собираться на очередной концерт. Тем более, сегодня, они с Варламием решили устроить конкурс между поэтами и музыкантами, так сказать слепить их воедино.
Он погладил себе рубашку, отутюжил брюки, на это у него ушло четыре часа, сбегал в магазин, купил разводную лапшу «Доширак» и подкрепившись таким образом отправился на концерт.

Песнопения

Варламий пришёл со своей новой пассией. Светился словно  «волшебный фонарь» играя красками и брызжа эмоциями. Постепенно начали подтягиваться музыканты и поэты.
Пася Римская, уже давно ходила на концерты в качестве слушательницы и была из породы самок богомола - полюбила, соблазнила, съела и забыла, сегодня она собиралась выступить на сцене. Крупная, стокилограммовая волевая блондинка, с зычным голосом, крепкими руками, ни на йоту не сомневающаяся в своей привлекательности: весы врут, люди завидуют, а зеркало вообще, кривое. Подготовилась основательно. План взятия музыкального Олимпа уже давно зрел в её голове и сегодня она на него вскарабкается, заткнув за пояс остальных. Пася вошла в зал, увидела Савву и для начала взяла его за галстук:
- Саввушка, милый друг, каким номером я выступаю? Только не говори, что шестым, тьфу, что в конце концерта. Я должны быть в первом отделении и меня не интересует, каким образом ты решишь этот вопрос.
Савва затрепетал на галстуке, как пойманная рыбка, пытаясь освободиться, но Пася не спешила выпускать его, напротив, она подтянула галстук к себе, слегка придушив продюсера и заглянула в его выкатывающиеся из орбит глаза:
- Ну-у-у, - протянула она, - что решил?
- Хочешь, выходи первой, - прохрипел он.
- Ну нет, - не ослабляла бульдожьей хватки Пася, - первыми пойдут разогревающие публику. Вон твоя Олёна пришла, - кивнула в сторону Вездесущей. - Агнец дрожащий.
- Хорошо, Пасечка, - прокашлял Савва, - каким номером ты хочешь выступать?
- В конце первого отделения перед антрактом, - ответила Пася, соображая можно выпускать Савву или пока ещё подержать его полупридушенным.
- Договорились, - взвыл Савва, пытаясь двумя руками ослабить удавку.
Пася ещё раз, смерила его взглядом и выпустила из рук галстук, - смотри мне, чтобы ничего не менял! - И ещё раз опалив взором, пошла в зал, бросив на ходу:
- Выступать буду с Людвигом Могилко. Он, между прочим, профессиональный аранжировщик, пианист и певец. Наши аранжировки на порядок выше остальных. Могилко старался.
- Уф-ф-ф, - выдохнул Савва, - чёртова баба. Чуть не задушила на глазах у изумлённой публики. Придётся выпускать, а то ещё устроит скандал.
Только очухался от пережитого, как к нему мягкой кошкой подскочила Олёна.
- Саввочка, я сегодня пришла выступать с группой поддержки. Мы с Димой Каймановым и Рюриком Крестовицким исполним две композиции на трёх гитарах.
- Замечательно, - брякнул Савва, потирая шею, - будете выступать первыми.
- Ах…, - задрожала Олёна и побежала к своим друзьям, сообщать новость.
Не успел отдышаться, как к нему метнулась молодая, охочая до мужчин поэтесса Светлана. Она была такая маленькая, что казалась ребенком на фоне остальных. Огромный букет алых роз, который почти полностью скрывал её, ткнулся в Савву.
- Простите. Извините. Это вам. Возьмите. Я вас люблю. Я хожу на все ваши концерты, обожаю ваши стихи. Я написала специально для вас стихотворение-посвящение и хочу прочитать его со сцены.
- Эту не выпускать, - подумал про себя Савва и ласково потрепал малышку по хилому плечу, - хорошо, милая. В конце второго отделения будет свободный микрофон, и вы обязательно прочитаете нам свои стихи.
- Спасибо, - зарделась малышка и, поднявшись на цыпочки, заглянула Савве в глаза:
- Вы милый-й-й. Я всегда буду рядом.
- Лять, - выругался про себя Савва, - только этой напасти мне не хватало, - и прошмыгнул вглубь зала.
Пася, топала по сцене с грацией слона, давала указания звукорежиссёру и не обращала никакого внимания на дрожащую Олёну, которой нужно было выступать первой.
Наконец, она угомонилась, гитаристы Дима и Рюрик начали в спешке подключать гитары.
В итоге начало концерта задержали на двадцать минут, однако спорить с Пасей, Савва больше не хотел.
Олёна со своими друзьями вышла на сцену и срывающимся от страха голосом начала говорить:
- Добрый вечер. Нам выпала честь начать концерт первыми. Мы исполним для вас на трёх аккордах, ой-й-й, - зажала рот ладошкой пугливая овца, - на трёх гитарах две композиции. Наше трио называется «Три поросёнка», ой-й-й… Олёна стала похожа на переваренную свёклу, - оно называется РОД.
- Какие роды? Что случилось, крикнули из зала?
- Да, нет, Вы не поняли начала заикаться Олёна, - это название нашего трио, оно сложено из первых букв имён исполнителей. Рюрик, Олёна, Дима.
Дима первым понял «Пора спасать положение». Олёна сейчас напрудонит лужу прямо на сцене. Стукнул три раза пальцами по деке и начал играть. Рюрик подхватил эстафету. Олёна собрав всё своё мужество, затянула песню.
Пася стояла перед сценой и с отвращением смотрела на испуганную козу, которая пыталась одновременно петь и не отставать на гитаре от мальчиков.
Савва же, глядя на трио бандуристов, и их солистку вспомнил анекдот о старичке и его дочке-певице.
Батюшка, певец обязательно перед выступление должен быть сыт?
- Да-да, доченька. Певец всегда перед выступлением ссыт.
Следом за трио на сцену вскарабкался семидесятилетний дед армянин Ангин Фантазян. Хитро блеснув очами, подмигнув Пасе, она как раз была в его вкусе, он скрипучим голосом сказал:
-  Я прочитаю вам стихи о маразме.
Пася оценила подмигивания старикашки и  ввернула:
- С нетерпение ждём. Блистательный сарказм, звучит, как старческий маразм.
Ангин сделал вид, что не слышит её реплик, его мысли были заняты стихотворением. Водрузил на нос очки и начал.
- Не мешайте мне сбиваться, я и сам собьюсь. Моё стихотворение-посвящение называется «Маразму фон Оргазму ибн Спазму с искренним сарказмом».

Позади оргазм,
Впереди маразм.
Вот и жизнь прошла
Как мгновенный спазм.

Выбираешь клизму,
Получаешь спазм
А, в конце концов,
Вот же он оргазм!

Старость, хоть не радость,
Есть в ней свой оргазм.
Эсмарк, трубка, спазм,
Вот вам и маразм.

- Если, кто не знает. Кружка Эсмарка - это элемент начала духовного роста. Чистый кишечник, чистые помыслы.
- Пора его пристрелить, - решила Пася и бросилась искать Савву, чтобы он согнал деда со сцены. Зал взорвался хохотом. Ангин сиял. Взял слушателей голыми руками и продолжил:

Поблекшие черты подружек,
Бестактным не задену я вниманием.
Я только на увядшие цветы,
Смотрю теперь с печальным пониманием.

Савва летел на сцену ястребом. С хищной улыбкой стащил со сцены за ворот пиджака старого маразматика и махнул рукой, другому поэту, готовившемуся к выходу:
- Начинай.
Наполеон Бонапартович Джопуи был грузином и недолюбливал армян, поэтому с удовольствием сместил конкурента. Вышел на сцену, аккуратно расставил перед собой пюпитр, сложил на него листочки.
- Отбросим маразм, отбросим оргазм. Прочитаю вам стихотворение «Осеннее обострение».

- Я люблю угасающих женщин,
Если взгляд их подёрнут тоской…

Женщины постбальзаковского возраста зашуршали платьями, послышался шум двигающихся по полу ножек стульев. Дамы начали сбиваться вокруг Наполеона в круг. Горящие глаза дам сподвигли Наполеона на целую поэму.
Теперь уже Савве пришлось просить Пасю, согнать его, пообещав ей сию же минуту выпустить её на сцену.
Пася махнула рукой Могилко, поднялась на сцену, ласково забрала микрофон из рук Наполеона, собрала его листочки и отправила его в сад. А точнее в малинник, сидящий перед сценой, где он и растворился без остатка.
Пася поклонилась публике. Поставила чуть впереди себя белокурого лохматого мальчонку, махнула рукой режиссёру «Начинай». Зазвучала громкая музыка. Они исполнили песню «Клоун». Громко. Даже, если бы кто-нибудь попытался что-нибудь крикнуть, его всё равно не услышали бы.
Савва поискал глазами Варламия, но тот был увлечен своей дамой и его ничего не интересовало. Вышел в коридор и наткнулся на троицу творческих личностей.
Писатель, критик и музыкант спорили между собой о силе искусства и интеллекта. Тема беседы была простой. «Что есть истина и почём она? И можно ли стать идиотом от нанесенных обид?»
Савве все уже сидели поперек горла и поэты, и писатели, и музыканты. Он с тоской подумал о Саньке. Вышел в гардероб надел пальто и скрылся в ночи.
Идя пешком по тёмной улице в сторону дома, набрал номер мобильного телефона:
- Санечка, солнышко! Я тебя люблю. Возвращайся ко мне скорее. Ну, его это творчество. Буду ждать вечно, - и, не дожидаясь ответа, сбросил звонок.

Санька решила выдержать паузу. Она считала, что Савва должен помучиться и твёрдо решить, кто будет занимать в его душе главенствующее положение она или дурацкое творчество.

Светлана Дюймовочкина

Светлана влюбилась. Чувства настолько переполняли её, что стихи лились из неё неиссякаемым журчащим золотыми переливами ручейком. Кумиром её души стал Савва. Она случайно попала на один из его концертов. Влюбилась с первого взгляда. Теперь не пропускала ни одного.
Это обстоятельство послужило большим толчком к её творческим порывам. Она записывала стихи пачками, вывешивая их на своей поэтической страничке в интернете.
Стала отсылать их Савве и вскоре он устроил ей скандал. Попросив прекратить это безобразие. Нет, не стихи писать, а вывешивать их на всеобщее обозрение. Это могло сильно отразится на их отношениях с Санькой.
-  Ах, если бы он её любил, - размышляла Светлана. Ей так хотелось прижаться к его губам, так хотелось, чтобы он обнял её руками. А он вместо этого оправдывался перед своей Санькой. Ясно же, что он живёт с ней по привычке и не любит её. Ему нужно открыть глаза, он должен понять, что такой горячей любви, как её, ему не найти.
Сейчас она наденет своё лучшее расшитое розами голубое платье и пойдёт на концерт. Савва ей, конечно же, не даст читать стихи со сцены и ладно. Главное видеть его глаза, слушать его голос и ждать.  Только бы он не пришёл на концерт со своей Сашкой. Такой шикарный мужчина не достоин этой белобрысой куклы, к тому же старше его. Его надо спасать. Он достоин лучшей участи и лучшей любви.
Эта Санька такая стервочка. Пригрел змею не на груди, пригрел в голове. Запутался в смертоносных сетях. Эта профурсетка забирает у него всю наличность, которую он зарабатывает в клубах. Несчастный не может положить лишние деньги на свой мобильный телефон и не может лишний раз позвонить ей.
По дороге к клубу она забежала в офис мобильной связи и положила на счёт Саввы пятьсот рублей.
Ночной клуб гудел, как улей потревоженных пчёл. Звучала тихая ненавязчивая музыка. В зале было полно народа. Официанты бегали между столиками и предлагали артистам и слушателям еду и напитки.
Даздраперм и Яхонт, главная опора Саввы, настраивали гитары. Олёна как и обычно сидела с широко открытыми глазами, намертво вцепившись двумя руками в гриф гитары, и заранее тряслась.
- И зачем она выступает на концертах? – глядя на неё думал Савва.  -Сидела бы дома, писала бы свои песенки и вывешивала их на разных сайтах. Куча музыкантов так делают. Люди диски записывают из разных стран, нет же, несёт её в народ, которого она до смерти боится. Её когда-нибудь инфаркт тюкнет на нервной почве.
Светлана встала в уголке и начала высматривать свою любовь.
Савва сидел в самом конце полутёмного зала за огромным столом. Рядом с ним примостился какой-то лысый паренёк в белой бейсболке, отчего его голова напоминала бильярдный шар с приделанным к нему козырьком. Там же сидел Альфред Нетудыхта. У него сегодня намечалась премьера песни. Но самое ужасное, около Саввы тёрлась поэтесса. Регина Завироха.
Вся поэтическая тусовка помнит, как однажды она пыталась облобызать Савву прямо на сцене. Эта экзальтированная особа, вырядившаяся в блестящую коричневую кофточку, украшенную золотыми вензелями, бессовестно открывающую её формы, начесала на своей многогрешной голове огромный кок, обвела глаза чёрным карандашом и пошла в атаку обхаживая продюссера со всех сторон.
Светлана прошла вглубь зала и спряталась за одной из колон. В её голове стучали молоточками гнев, ревность и обида. Она делает всё возможное, чтобы завоевать Савву, а эта крашеная в красно-пегий цвет ягодка со своим коком, пытается втереться в доверие к её любимому. Вся жизнь этой профурсетки пестрит тушками подстреленных мужчин.
- Ба-а-а, - пригляделась внимательнее к Регине, - да она же пьяна. На колени к Савве лезет, значит, жены в зале нет, уже хорошо.
Регина громко взвизгнула:
- Саввушка пора начинать концерт. Ты меня, каким номером поставишь?
- Никаким, - хотелось крикнуть ей, но она сдержалась.
Тем временем Савва начал распределять артистов в порядке очереди выхода. Положил перед собой лист бумаги и теперь быстро-быстро что-то писал на нём карандашом.
Сначала он кивнул Яхонту и Даздраперму и те ответили определённым жестом, выкинув вперёд пальцы, как бы уточняя, кто из них пойдёт первым, кто вторым номером.
Потом Савва кивнул Олёне, затем ткнул кончиком карандаша в Нетудыхту.
Бильярдист, как его про себя окрестила Светлана, получил пятый кивок, а Регина, как она и пророчила ей шестой.
По этому поводу Регина заказала ещё один бокальчик мартини.
Светлана набралась смелости и шагнула вперёд.
- Привет, Савва.
Савва воззрился на неё с неподдельным ужасом на лице.
– Эта дюймовочка, тьфу, дерьмовочка скоро окончательно разрушит его жизнь. Что с ней делать? Выставить вон нельзя. Она пришла на общих основаниях, заплатила за входной билет. Больше того, она бросила деньги на его телефон, надо будет их перевести обратно на её мобильник. Втык, придётся сделать позже.
Регина уставилась на Светлану со сталинским прищуром «Малышка приплелась окручивать Савву». Вытянула вперёд руку с бокалом мартини и громко продекламировала:
- Савва, ты знаешь, я тут недавно читала. Если опухший женский мозг поместить в куриный черепок и потрясти, то все равно, сильный грохот будет. Малышка не понимает. Место занято.
Савва похолодел. Эти бабы словно гиены нападают стаей. Они способны не только передраться между собой, но и легко отобрать честь, достоинство и деньги у любого мужика.
Вытер платочком внезапно вспотевший лоб:
- Дорогие дамы! Вынужден вас покинуть. Нужно предупредить всех поэтов и музыкантов, кто за кем выходит на сцену. Ведите себя прилично.
Адью, - не удержалась Регина, следя глазами за удаляющимся на всех парах Саввой. 
Бильярдисту показалось на мгновение, что между двумя женщинами проскочил настоящий сноп искр. Он вспомнил фразу Михаила Жванецкого «Женщину скандал не портит, он ее освежает». Соперницы смерили друг друга взглядом. Регина была выше оппонентки на голову и начала первой:
- Перестань преследовать Савву. Ты себя в зеркало видела? Раньше я думала, что гоблины и хоббиты не могут быть скрещены.
Вспыхнувшая спичкой Светлана, хотела было ответить пьяной дылде, но передумала. Пусть Савва сам увидит кто есть, кто!
Фыркнув мартовскими кошками, друг дружке в лицо, женщины разошлись по разным углам ринга.
Регина погладила рукой круглую голову бильярдиста и попыталась сесть к нему на колени.
Тот аккуратно её осадил, попытавшись остудить пыл наклюкавшейся в зюзю дамочки.
Светлана пошла общаться с Олёной, та обещала написать ей песню.
Тем временем Савва взлетел на сцену и громко сказал в микрофон:
- Дорогие друзья начинаем концерт. Сегодня будет много сюрпризов. Сейчас перед вами выступит победитель последнего поэтического конкурса Игорь Сиволоб, а премьеру песни на его стихи исполнит Альфред Нетудыхта.
Единственный, считающий, что даром поют только птички, зарабатывающий приличные деньги среди всей этой музыкальной шалупони Альфред, вышел на сцену.
Минут пять картинно усаживался на специальный табурет гитаристов. Потом долго раскладывал перед собой ноты. Дёрнув за гитарную струну,  устроил скандал звукорежиссёру, обвинив его во всех смертных грехах связанных с подключением аппаратуры.
Зрители терпеливо смотрели представление, соображая где тут сюрпризы. Спустя десять минут, когда многие уже начали засыпать, Альфред затянул свою премьерную песню и разбудил зал. Песня получилась вкрадчивой, рассказывающей о нежной женской душе. Из зала послышались вздохи и даже всхлипывания. Какой-то женский голос крикнул «Браво! Альфред ещё, давай ещё!».
Он насладился эффектом, прикрыл глаза и объявил ещё три песни, вычеркнув таким образом из списка последнего исполнителя, которому теперь уже времени на выступление не хватило бы.
Музыканты в зале заметно занервничали, ибо, время концерта строго лимитировано. Если один музыкант задержался, другим не хватит времени и придётся сокращать свою программу.
Получив полную порцию внимания, признания, обожания Альфред медленно, с достоинством покинул сцену.
Следующим вышел быстрый Яхонт, он лихо отыграл свои три песни и передал гитару Даздраперму.
За ними на сцену поднялась испуганная Олёна. Робко взяла на гитаре первые аккорды, запела. Её голос звучал так, словно она последние десять лет жила на одних водорослях. Слабый, трясущийся глас испуганной насмерть овцы, видящей перед собой мясника с ножом.
- Не бойся, мы с тобой, - крикнула ей с задних рядов Регина, - пой громче. Ты же поёшь о крыльях, где они у тебя? Я слышу голос земляного червяка.
Как ни странно, слова о земляном червяке заметно повысили дух Олёны. Она вдруг зарделась и выдала такую трель, что зал потрясенно привстал. В тот вечер Олёна сорвала небывалые в её жизни овации и получила шикарный букет.
До Саввы дошло то, что долго не доходило:
- Её надо пугать! Насмерть. Прямо перед началом выступления. Тогда она может давать высочайшие результаты, - его мысли прервала подкравшаяся Светлана. 
- Савва, я написала новое стихотворение. Можно я прочту его для тебя?

Пася Римская

Пася Римская, была не только поэтессой. Высшее образование психолога, курсы повышения квалификации по психоанализу, работа в одной из городских больниц. К сожалению, там мало платили. Помимо интеллектуальных достоинств, Пася была дамой весомой, волевой, с зычным голосом, крепкими руками. Могла взять на абордаж кого угодно. В любое начатое дело вгрызалась с яростью бультерьера и, если, делала захват, оторвать её было невозможно. 
Поначалу Пася ударилась в психоанализ. Помотавшись по разным тренингам, она поднакопила опыта, познакомилась с нужными людьми и решила организовать собственные курсы. А поскольку баловалась «стишками», быстро познакомилась с продюсером Саввой Отченашевым. Он бывал на её тренингах, был склонен к мистике и стихоплетству. К тому же однажды он сильно поругался с женой Санькой, ушёл жить на сьёмную квартиру, у него образовалась много свободного времени, вот тогда для достижения своей цели, она и взяла его голыми руками. Савва на нервной почве начал строчить пачками стихи. По ночам разговаривал с Пасей по телефону и, в конце концов, они придумали новый проект.
Как психолог со стажем Пася заверила Савву, что с Санькой они помирятся, просто для этого нужно время, а пока…можно подзаработать деньжат, тем более что на концерты к Савве ломилось огромное количество начинающих поэтов и музыкантов.
Да что там говорить. Пася, сама блестяще выступала в роли певицы. Попробовал бы кто рискнуть, сказать ей что-нибудь против. Савва пару раз сам был зажат её крепкими ручками и одним из первых оценил её талант.  Пася, хорошо помнила, как он извивался в петле своего галстука, знала, что не забудет этого урока. Давно многих задвинула своим авторитетом.
 Совместный проект назвали «Арт интроверты и экстраверты в поэзии и музыке».
И вот в один из дней в клубе, где проходил очередной концерт, появилось объявление.
«Дорогие поэты и музыканты. Приглашаем вас посетить пятичасовой тренинг арт-поэзии и арт-пения. Показательный концерт. В перерывах беседы с психологами, психоаналитиками и психофизиологами. Каждому участнику надо прочесть или пропеть что-то своё. Участники тренинга получат удостоверение и право на участие в арт-концертах. С собой иметь паспорт, копию паспорта, тетрадь, ручку, маленькое зеркало, акриловые краски, кисточку и альбом для рисования - это необходимо для небольшого катарсиса во время тренинга. Недорого. Вход каждому участнику пять тысяч рублей».
Поэты и музыканты столпились у объявления. Кто-то читал его, молча, кто-то шевелил губами. Олёна Вездесущая смотрела на объявление и губы её дрожали, она заранее боялась кастинга, но ещё больше её мучила цена. К тому же она не совсем понимала, что такое катарсис? И нужен ли он ей?
Арлен Колотушкин прочитав про акварельные краски, катарсис и пять тысяч, крякнул, вытер тыльной стороной ладони покрасневшую, вспотевшую шею и тихо матюгнулся.
Молодой, стройный, белокурый Яхонт проплыл мимо всех, не читая объявления.
Эсмеральда Крутихвост не собиралась идти на тренинг. Она собиралась блеснуть собой, узрев у объявления большую толпу, состоящую преимущественно из мужчин.
Поправила большую чёрную шляпу с перьями, поддёрнула и без того короткую юбку ещё чуть выше, выставила вперёд грудь, подтянула живот и врезалась в толпу творческих мужичков:
- Что мы тут читаем?
Первым этого безобразия не вынес поэт Петро Пидорич.

Я от этого просто немею!
В жизни всё повторяется снова.
Был Остап-Ибрагим Бендер-бея,
Стала Римская фон Арт-Пасёна.

Толпа застыла, пытаясь оценить эпиграмму. Послышались хлопки. К толпе присоединился подошедший к началу концерта гитарист, он же врач в миру Дима Кайманов.
Петро краем глаза посмотрел на него. Сто тридцатикилограммовый хирург мог быть достойным оппонентом для Паси.
Быстро прочитав бумажку, прилепленную к стене розовым скотчем, тот задорно хохотнул:
- Как сказал Остап Бендер: «У нас тут конечно не Париж, но милости просим к нашему шалашу!»  Не переживайте Петро Несторович, давайте ей, что–нибудь отрежем. Я ж всё-таки хирург.
Пася наблюдавшая из приоткрытой двери гримёрки, как народ отнесется к её объявлению, содрогнулась, затаилась и прошипела:
- Кайманов! Ты покойник.
Петро Несторович оценив поддержку в лице Димки хмыкнул, подкрутил усы, прищурил серые пытливые глаза и, взмахнув серебряной шевелюрой длинных по лопатки волос, изрёк:
- Что вы думаете, милейший? Как много сторонников арт-искусства соберёт этот идейный борец за денежные знаки?
- Кого вы имеете в виду Савву или Пасю? – уточнил Дима.
- Пасю, конечно же. Савва в одиночку на такие подвиги не способен, у него сейчас подавленная воля. От него жена ушла. Вот лиса и воспользовалась моментом. Собирается вылепить из него образ Кисы Воробьянинова. Бедный Савва.
- Савва, вовсе не бедный, - вмешалась в мужскую беседу Эсмеральда. Кайманов был ей симпатичен. Она уже видела, как хорошо она будет смотреться рядом с ним. Огромный, почти двухметровый брюнет в чёрной кожаной куртке с двенадцатиструнной гитарой в руках и она, хрупкая блондинка в черной шляпе с перьями, в маленьком черном платье. Потрясающий дуэт.
Ей надо было, во что бы то ни стало обратить на себя внимание. Эсмеральда пошла в атаку:
- А я пойду на тренинг. Возьму краски, кисти, гитару…
Балаган в коридоре прервал Савва, прибывший на концерт:
- Господа, прошу в зал. Через несколько минут начинаем концерт.
- А кто нам расскажет про тренинг? – не унималась Эсмеральда.
 - Тренинг обсудим отдельно. В конце вечера.

Тренинг

Тренинг проходил в выходной субботний день в одной из школ в центре города. Пася по такому случаю, сняла аудиторию на целых шесть часов. Великий комбинатор Остап Бендер знал четыреста и один относительно честных способов освобождения ближних своих от излишних денег, Пася, уступала ему в количестве, но не в качестве. Плюс фантазия, с которой она подходила к делу.
На тренинг пришло семь человек: лектор Пася, она же арт-чтица, арт-певица, художник, парапсихолог, женщина-вамп, гитарист и просто хороший парень Яхонт, поэтесса Светлана Дюймовочкина, готовая отдать любые суммы, лишь бы увидеть Савву. Она прознала, что он поссорился со своей женой, и теперь решила не упустить свой шанс. Денис Шнурапет один из начинающих поэтов и певцов. Эсмеральда Крутихвост и залётный старичок Макар Федосеевич, который случайно прочитал объявление на доске у школы, в которую водил внука. Захотел испытать катарсис за любые деньги. Достал с антресолей заветный носок с заначкой и отправился на тренинг.
Парапсихолог Пася встречала страждущих катарсиса в чёрном платье, обтягивающем её крупные, округлые формы.
Эсмеральда просканировала Пасю взглядом опытного таможенника, оценила формы и вес соперницы, поправила черный берет на белокурых волосах, и уселась на первую парту выставив вперёд ногу, обутую в модный ботильон.
Следующий за ней Шнурапет, чуть было не запнулся о треклятую ногу Эсмеральды и чудом не грохнулся оземь. С его уст уже было сорвались нелитературные словечки, но он вовремя спохватился и проследовал на вторую парту.
Дюймовочкина пришла вместе с Саввой, она подкараулила его на выходе из метро, и тому некуда было деться. Они вошли мило болтая.
Предпоследним явился Макар Федосеевич. Он долго искал аудиторию и заблудился внутри школьного здания. Теперь же найдя нужный класс, воспрял духом, а узрев Пасю с её формами и, похоже, начал ощущать катарсис. С некоторых пор, после того, как ему стукнуло восемьдесят восемь лет, и он стал хуже видеть, предпочитал всё крупное, в том числе и женщин.
Пася изумилась, увидев на пороге столь «юное» создание, но сдержалась и поскольку он принёс взнос, выделила ему отдельное тёплое место у батареи.
Оглядела зал. Посчитала в уме доход. Он составил двадцать тысяч деревянных рубликов, ибо трое не платили - она сама, Савва и Яхонт. Оставалось обдумать наиважнейший вопрос, как делиться с Саввой «Отдам пять тысяч. Кто больше работает, тот и получает».
Собрала деньги, одарив каждого мягкой полуулыбкой, проверила паспорта, показала именные корочки. Рассадила за отдельные парты в шахматном порядке.
- Здравствуйте, мои дорогие, - начала тренинг Пася. - Сегодня мы познакомимся с вами с такими понятиями, как арт-поэзия, арт-пение, нарисуем картины, послушаем музыку, погадаем со свечкой, сами исполним свои стихи. Вижу среди вас много поэтов. Обязательно споём.
- А я не умею петь, - вставил Шнурапет.
- Уверяю вас, - блеснула очами Пася, - вы сами не заметите, как запоёте, испытав лёгкий катарсис.
- Скажите, - проскрипел Макар Федосеевич с задней парты. - Так что такое катарсис?
Пася напряглась, старик мог всё испортить. Взяла себя в руки, растянула ярко-красные пухлые губы в широкой крокодильей улыбке.
- Катарсис, это сильное эмоциональное потрясение, которое вызвано не реальными событиями жизни, а их символическим отображением. К примеру, вы слушаете, как я пою, при этом закрываете глаза, получаете удовольствие, а перед вами всплывает образ.
- Я бы лучше вас потрогал, - честно признался Макар Федосеевич. - Вы такая аппетитная, а как вы поёте, мне не интересно. У меня жена профессиональная певица. Я уже столько её наслушался, что меня ни один катарсис не проймёт.
- Искусство нельзя потрогать руками, - парировала Пася, - не перебивайте меня. Переходим к делу. Здесь присутствует много публичных людей. Всем поэтам, музыкантам приходится выступать перед большими аудиториями. Каждый из вас должен уметь ставить личные цели и добиваться их. Как ставить их, чтобы они выполнялись?!  Отвечу. Чтобы не попасть впросак, вы должны научиться манипулировать людьми.
- Пася! Вы отличный манипулятор в юбке, - ввернула Эмеральда.
- Спасибо. – снова напряглась Пася.
- Скажите, Пася, - не унималась Эсмеральда, скрипя ботильонами, - смогу ли я сегодня исполнить несколько арт-песен. Гитару оставила у входа.
Пася кивнула ей.
- Конечно, дорогая, чуть позже. Мы ещё должны с вами настроиться на разговор, написать на бумажках ваши желания, нарисовать их. Вы принесли с собой краски?
- Я принёс карандаш, - ответил Макар Федосеевич. - Карандаш твёрже.
- Замечательно, - отмахнулась от него, как от назойливой мухи Пася, - мы сейчас включим тантрическую музыку, каждый из вас закроет глаза и прислушается к себе. Я начну медленно читать стихи. Вы прислушаетесь к своим ассоциациям, найдёте свой образ, откроете глаза и нарисуете его. Это очень увлекательно находить в себе способность видеть большие полотна и слушать симфонию души. Неспроста будущих хирургов заставляют изучать живопись? Зачем? А это даёт им видение больших картин, индивидуальное в общих явлениях
Пася запнулась, вспомнив хирурга тире гитариста Кайманова. Жаль, докторишка не пришёл, она бы отыгралась на нём по полной программе.
Подошла к проигрывателю, вставила диск. По аудитории поплыли звуки природы.
– Закрываем глаза. 

Я рождена, чтоб сомневаться,
Любить, страдать и удивляться.
Я вижу лица, вижу рыла,
Слонов, бизонов, крокодила.
Лисицу в споре с журавлём,
И обезьянку над прудом.
Я вижу радость и вздыхая,
Святой родясь, в грехе купаюсь...

Пока притихшие слушатели слушали вкрадчивый голос, Пася перекладывала денежные знаки в свою сумочку, показывая знаком Савве, который стоял у окна, что этот вопрос они обсудят позже.
Савва покорно кивал.
Не останавливаясь, Пася взяла ручку, бумагу и крупно написала ему «С тебя три стихотворения».
Савва махнул рукой, спорить с ней было бесполезным делом.
Неожиданно раздался храп. Под Пасины пассы и щебет птичек заснул Макар Федоссевич.
Все открыли глаза. Старик портил воздух и мероприятие. Пришлось его разбудить.
Группа приступила к рисованию.
Рисунки получились разными. Эсмеральда нарисовала гитару, маску и розу. Шнурапет кактус. Макар Федосеевич нарисовал женские груди. Светлана Дюймовочкина ничего не стала изображать, она не сводила глаз с Саввы.
Пася собрала рисунки и прикрепила их кнопками к доске. Больше всего её впечатлили женские прелести и большой кактус Шнурапета.
Не вдаваясь в аспекты психологии по рисункам было ясно - Макар Федосеевич мечтает о женских прелестях, Шнурапет гордиться своим мужским началом.
Пася взяла в руки большие добротные свечи и чиркнула спичкой:
- Ну, что же дорогие мои, вы почувствовали магию стихов, нарисовали образы. Давайте поучимся прогнозировать свой успех. Для этого, нужно чтобы все сели по своим местам и зыркнула на Эсмеральду. Та поправляла причёску. Её совершенно не интересовали, ни Пася с её свечками, ни Шнурапет с его кактусом.
Наверное, тренинг так и продолжался бы, если бы не одно «но». Макар Федосеевич так набрался впечатлений, что ему стало плохо.
Тренинг окончился с приездом «скорой помощи». Старика погрузили на носилки, отвезли в больницу с высоким давлением и подозрением на прединфарктное состояние.
Пасю обязали сообщить его супруге прискорбную весть. Пришлось всех распустить по домам и отправиться по адресу, сообщенному ей слабым голосом Макара Федосеевича.
Старушку пришлось не только успокаивать. К глубокому сожалению, пришлось заплатить ей моральный ущерб в пять тысяч рублей, ибо она знала о заначке мужа и теперь перерыла весь дом в поисках денег.
Возместив старушке моральный и материальный ущерб, Пася отправилась домой, твёрдо дав себе зарок, впредь заранее проверять каждого своего слушателя на вменяемость. Она была уверена, что до больницы старика довела Эсмеральда своим вызывающим поведением. Старик давно не видел младых разбитных дев и перегрелся.
Вечером позвонила Савве.
- Саввушка, дорогой, я ничего не могу тебе заплатить за тренинг. Дело в том, что я всё отдала жене Макара Федосеевича на поддержание его драгоценного здоровья.
Савва всё понял – Пася была одной из внучек лейтенанта Шмидта. С того дня их тесная дружба с Пасей перетекла в вялотекущую дружбочку.

Дипломанты

Друг Варламий попал в капкан двойных отношений. Циля поставила условие или он возвращается в Израиль и забывает обо всём, что было в Москве или пусть остаётся в Москве и больше ноги его не будет в её доме.
Варламий долго смотрел на весы судьбы и выбрал Цилю. Все ж таки за Цилей он был, как за китайской стеной.

А Савва всю ночь сидел перед принтером и печатал дипломы. Ни много, ни мало, а целых полсотни. Надо как-то поддерживать музыкантов, а то разбегутся кто куда. Он и так им то конкурсы устраивает, то праздники, теперь вот награждения. Как их ещё заинтересовать, денег он им почти не платит. Не окупается предприятие, а бросить жалко.
Сегодня Савва должен был вручать дипломы всем победителям предыдущих конкурсов. Народу должно было прийти много Яхонт, Димка Кайманов, Пася, Олёна, Регина и многие другие.
Не смог явиться только Колотушкин. Ушёл в запой. У него сильно не заладилось на работе в его охранном предприятии. Поначалу он пытался бунтовать против суровой действительности и даже попытался подкараулить директора фирмы и набить ему морду, но это не сработало, ибо шеф был крепким малым и не только выкинул Арлена со своей дороги, но и из фирмы. Вот и прибегнул к обычному русскому способу снятия стресса.
К началу большого концерта собрались почти все заявленные в программе участники.
Первыми пришли барды. Олёна Вездесущая, прошмыгнула в самый тёмный уголок зала и там затихла. Зал медленно заполнялся гостями.
Пася вошла в зал в чёрном обтягивающем её пышные формы платье с ярко красными вставками, с алой розой в волосах. Её руки были облачены в чёрные ажурные перчатки до локтя. Окинула присутствующих победным взглядом. Ей было интересно, какое она производит впечатление. Будучи психологом, она давно усвоила истину, что молодая красивая женщина - это чудо природы. Немолодая же красивая женщина - это чудо искусства. Сегодня она собиралась исполнить арт-песню «Маки». Ради этого она и сшила это платье. По изумлённым взглядам женщин и мужчин сидящих за столиками, проплывающая мимо них большим цветком Пася поняла - цель достигнута. 
Савва предусмотрел всё или почти всё, кроме одного. На концерт явился колдун. Довольно эпатажная личность, считающая себя магом высшей категории, способным управлять погодой.
Он так и говорил о себе «Магия моя велика, могу послать солнце из Москвы в Петербург». Каждый день он выходил на улицу разводить руками тучи. С ним уже был инцидент. Он пришёл на один из концертов и устроил в фойе шоу. Разбил об стену пустую бутылку из-под шампанского, разделся до пояса, улёгся на стёкла и собрал огромную толпу, включая главного администратора клуба, который сначала попытался вызвать по телефону психиатрическую помощь, а потом попросил охрану одеть деда в одежды и вывести его вон на свежий воздух.
Он явился не один, а с другом. Человеком-деревом по имени Посад Вселенович, болевшего идеей всеобщего озеленения. Посад был известен тем, что несколько лет назад пытался забраться на главную новогоднюю ёлку страны, был снят с неё и отправлен на принудительное лечение, после чего слегка угомонился, но заболел другой болезнью. Стал грозой паспортисток, ибо каждый месяц официально менял имена. То он был Мартом Вселеновичем, то Февралём.
Городской чудак с развевающимися седыми космами, одетый в ярко малиновый пиджак ворвался в зал и прямиком отправился на сцену. Встал в крепкую стойку, широко расставив ноги, развёл руки в стороны:
- Дорогие друзья, - начал он, - займу у вас немного времени, человек я занятой, мне нужно ехать на другую передачу, только хочу вам сказать, желаю добра, света и тепла. Вы не смотрите, что на улице пасмурно, я развёл тучи, - руки деда завращались, аки ветряная мельница, - и завтра будет солнышко, обещаю. Уже ночью на небе будет ясно, и выступят яркие звёзды.
Савва бежал к сцене, нет, даже не бежал - летел турманом. В его голове вертелась песенка Ирины Аллегровой «Я тучи разведу рука-а-а-ми». Пока колдун не перепугал публику, нужно было его снимать с пенька. Иначе главный администратор припомнит Савве стёкла в фойе.
Хитростью ему удалось спасти положение. Он влетел на сцену, широко улыбнулся залу, выхватил чистый бланк диплома из объёмной пачки и подал его колдуну:
- Вот! Возьмите. Это диплом за ваши заслуги перед небом, тьфу, - разволновался Савва, - перед всеми. Мы польщены вашим вниманием, и даже не знаем, с помощью какого волшебства вы проникли в зал, но раз уж вы здесь… примите соболезнования по поводу душевного здоровья, - подумал Савва, а вслух сказал, - награждаю вас дипломом первой степени за вклад в искусство.
Дед отвлекся. Посмотрел на бумажку. Диплом был красивым, но пустым.
- Так там же ничего не написано, - прищурил глаза и впиявился взглядом в Савву.
- А Вы впишете имя сами, - с улыбкой сказал ему Савва, - главное, что вы его получили. А теперь, мы дружными аплодисментами проводим вас на передачу, - обратился к залу в микрофон Савва, ведя колдуна под локоток к ступенькам.
Внизу колдуна уже ждали два охранника.
Первым конкурсантом был молодой бард в вечернем смокинге, лаковых длинноносых ботинках с красивой фамилией Ясенев.
Вихрастый паренёк раскланялся и затянул песню под шестиструнную гитару «На комоде слоники стерегут покой». Вторая песня насмешила весь зал, ибо она была про деревню и начиналась словами «Огородами устало вновь крадусь я втихоря». 
Дальше всё пошло, как по маслу, ровно до выхода Паси. Она вышла на сцену, сияя, аки солнечный луч через стёклышко.
- Ведьма, - хмыкнул Савва, - хорошо прокатила меня с тренингом.
Пася поправила красную розу в волосах и громко объявила:
- Дорогие друзья, сегодня мы поговорим об арт-пении и арт-чтении. Не знаю, рассказывал ли вам Савва о наших тренингах, это неважно. Сегодня я спою вам арт-песню «Маки», а после перед вами выступят мои ученики-индиго. Все они уникальные личности и обладают не только поэтическими и музыкальными талантами, но и являются проводниками высших сил.
- Маэстро, музыку, - взмахнула рукой в ажурной перчатке.
Полилась красивая, хорошо аранжированная музыка. Зал замер. Пася затянула зычным голосом.
- Маки-и-и-и, я люблю вас мои маки-и-и….
- Ах, это у неё маки в голове, - догадался Савва, - а я-то дурак, думал, она корчит из себя розу. Так-так-так. Посмотрим, какой ещё сюрприз преподнесет дочь лейтенанта Шмидта.
Пася блистала. Она не только распелась, она ещё попыталась и станцевать. Её объёмный живот заколыхался под платьем из стороны в сторону, а уж, когда она повернулась к залу задницей, исполняя очередное па, Савва и вообще задохнулся, - пора убирать со сцены эту царь-жопу. 
Но убрать Пасю было непросто, это Савва знал на собственной шкуре. Наконец песня закончилась. Пася отдышалась, поправила съехавшую за ухо розу и схватила микрофон:
- А сейчас на сцену выйдет мой ученик. Встречайте! Леонид ***р.
На сцену поднялся старичок в роговых очках с гитаркой и объёмной пачкой бумаги в морщинистых руках.
Минут пять усаживался на стул перед пюпитром, ещё минут семь его листочки разлетались в разные стороны, потому что он не мог их поставить прямо и, в конце концов, лучший птенец-индиго запел козлиным голосом песню «Забери меня с собой, я желаю быть с тобой».
Нервы Саввы не выдержали, и как только птенчик закончил блеять, взбежал на сцену.
- Дорогая Пася, дорогой Буер…
- ***р, - поправила его Пася.
- Позвольте вручить вам дипломы от администрации клуба и от меня лично. К моему глубокому сожалению, индиго время исчерпали, позвольте пригласить на сцену следующего исполнителя. Многих сегодня нужно поздравить, - Савва умоляюще заглянул в широко раскрытые глаза Паси. В его голове вертелась только одна мысль, - как её убрать? Спихнуть у него не хватит сил, ибо Пася весит не меньше центнера, да и опасно это, зная её крокодилью хватку, а отправить с миром - будет тяжело.
Пася оценила потуги Саввы, но не сдалась.
- Хорошо, мы сейчас закончим, но прежде пусть выступит ещё один член нашего арт-коллектива.
Савва мысленно хлопнул себя по лбу. Он же знал Пасины пристрастия к денежным купюрам. Запустил руку в карман пиджака и достал из него две зеленые бумажки.
- Я не только награждаю вас диплом, я дарю вам на счастье два доллара. Положите их в заветное место, - мельком заглянул вглубь декольте, - деньги никогда вас не будут покидать.
Пася благосклонно приняла дар, разглядывая бумажки на предмет не поддельные ли они, чем и воспользовался Савва, громко объявив следующего участника.
Следующий номер должна была исполнять украинская певица. Она приехала на несколько дней в Москву, где-то раздобыла телефон Саввы и напросилась на концерт.
Савва достал из кармана бумажку с названием песни и испугался, увидев украинский текст. Понимая, что или Пася, или украинская песня, громко объявил:
- Галина Подопригора приехала к нам из украинской глубинки и порадует нас своей песней, своей песней, - заело у Саввы, - «Висела писенька».
Зал взорвался хохотом. Пася посмотрела на Савву взглядом бешеного гамадрила, повертела пальцем у виска, зажала в кулачок зеленые бумажки и, подхватив под руку старенького ***ра спустилась с ним со сцены.
Через минуту зал наполнился звуками украинской народной песни. Галина исполняла её акапелла, то есть безо всякой музыки. Голос у неё был зычный и доходчивый.
Савва устало опустился на стул перед сценой и не мог дождаться окончания очередного балагана.
Он крепко задумался о своей дальнейшей судьбе. Семью потерял. Лучший друг его покинул, укатив в Израиль к своей ненаглядной Циле. По слухам, организовал свой бард–клуб, состоящий из выходцев из России. Что-то надо делать. Менять образ жизни, мышления. Главное Саньку вернуть в родные пенаты, ведь он её любит, очень любит и чем больше он смотрит на всех этих певиц, тем горше у него на душе. 

Портреты президентов

Своё сорокапятилетие Савва собирался отмечать в одиночестве. Но друзья решили иначе. Варламий приехал из Израиля. Пася высунув язык бегала по городу за рамками для фото. Она сделала для Саввушки коллаж. Ей понадобилась рамки формата А4.
Рамок как назло нигде не было: ни в переходе на Павелецкой, куда её отправили из фотоателье, ни в двух других ателье. В полной растерянности она зашла в книжный магазин расположенный недалеко от её дома.
Рамки там были, но не пустые, а с президентами. Без них никак не продавали.
Пася поинтересовалась сколько стоит власть? Оказалось, недорого, каждый президент по отдельности стоил сто шесть рублей, а поскольку на фото присутствовали два главных лица страны, то соответственно они обошлись ей двести двенадцать деревянных. Купила.
Рамку-то она взяла, а вот куда прилепить президентов не знала и водрузила коллаж поверх президентов.
Показала Варламию. Он пришёл в неописуемый восторг и попросил её о коллаже для него. Пася, никогда не ссорилась с денежными мешками. Быстро нашлёпала ещё один коллаж и побежала в тот же магазин. Там, как и раньше стояли «президенты».
И повело Пасю путями неисповедимыми. Она потребовала в очередной раз продать ей за двести двадцать рублей президентов, чем ввела продавцов сначала в немой ступор, а потом в дикое веселье.
- Зачем вам столько портретов? Что вы с ними делаете? В какие места вешаете?
- Да ни в какие, - ответила Пася. - Коллажи на дни рождения друзей и родственников делаю и под них президентов подкладываю. Представляете, как интересно имениннику, он получает в руки коллаж со своими фотографиями, а я ему сообщаю, - внутри есть сюрприз. Именинник широко раскрывает глаза, вертит рамку и ничего не находит. Тогда подсказываю ему, - приподними коллаж и посмотри, что лежит под ним. Веселятся все -  и новорожденный и его гости. К тому же пустых рамок у вас нет, так что выбора не остаётся. Кто же знал, что после юбилея, её саму накроет волной.

Пасина любовь

Любовь большая сложная игра со своими правилами. В ней не может быть одного победителя. Выигрывают или проигрывают оба и одновременно.
Пася в свои сорок пять глубоко и отчаянно влюбилась. Её избранник был молод, хорош собой, талантлив.
- Ну и что, что он моложе, - думала Пася, - я тоже талантлива и хороша собой. Он молод, зато я могу быть для него путеводной звездой.
Они встретились с ним в студии звукозаписи, куда Пася принесла свои песни написанные на стихи Саввы. Она умела петь, могла сочинить мелодию, писала стихи, но не играла ни на одном из инструментов. Этку проблему надо было как-то решать.
Друзья-музыканты рассказали, что сейчас это легко разрешимо. Приходишь в студию звукозаписи, напеваешь свой мотивчик, говоришь, в каком стиле должна быть мелодия, и музыканты на живых инструментах записывают её. Это вполне её устроило. Пася собиралась решительно задвинуть своих конкурентов.
У многих из них были весьма плохие аранжировки, которые они клепали на своих компьютерах в домашних условиях. На них частенько ругались звукорежиссёры.
И вот один умный человек подсказал ей студию. Она вышла на него на последнем концерте. Пел он не ахти, но какая музыка звучала со сцены! Переливалась гитара, плакал саксофон, скрипели скрипки.
Он же и объяснил ей про услуги звукозаписывающей студии. Что такое студийный звук? Это звук качественный. Это интересное музыкальное решение. Это половина дела, если не больше, даже если голос не слишком хорош. Его компенсирует музыка. Что в конечном итоге является главным залогом успеха в продвижении своих песен.
Собрав деньги, стихи и мужество Пася отправилась в частную студию.
Как только она вошла в студию - сердце дрогнуло. Перед ней стоял он. Мужчина её мечты. Мальчик из её снов. Высокий, с объёмной каштановой шевелюрой, карими глазами и мягким обходительным голосом. Юный пион. Красивый, непорочный, музыкальный.
Пася знала толк в мужчинах, через неё их прошли десятки. Как-то так случилось, но ни с одним из них она не осталась. Сейчас в сто первый раз сердце подсказывало ей «Пася действуй. Включи всё своё обаяние» и изобразив улыбку, пошла в атаку.
- Здравствуйте. Мне нужен директор этого салуна, - на дворянский манер произнесла она.
Жорж, он же Игорь посмотрел на крупную, весящую никак не меньше центнера крашеную блондинку.
- О! – подумал он, вот это фактура. Бальзаковский возраст, широкая корма и состояние повышенной влюбленности, свойственное женщинам этой поры. В её зелено-карих глазах бесились чёртики.
- Здравствуйте, богиня, - пошутил он, - чем могу быть полезен?
- Всем, - выдохнула грудью Пася, - мне нужно записать две песни на стихи моего друга. Хочу выступить с ними на сцене клуба. Видите ли, я пишу стихи, занимаюсь психологией, пою и у меня есть готовые мелодии, Всё портит только одна загвоздка. Я не умею играть. Мне сказали, что в вашей студии можно записать мелодию, если автор её напоёт голосом. Это так?
- Да, конечно, - улыбнулся пион, - проходите. Сколько часов мы будем работать?
- Как пойдёт, - показала ряд недавно сделанных зубов Пася.

Любовь - это жгучее желание отдать себя без остатка. Тут гланое, чтобы кто-то взял.
В тот день Пася грохнула все свои деньги и даже осталась должна студии, но контакт с мужчиной её мечты был налажен.
Последующие две недели Пася строчила стихи и каждые два дня ходила их записывать.
По истечение этого времени, у неё в кармане был диск с её песнями и ОН. Жорж переехал к ней в однокомнатную квартиру на окраине Москвы, оказалось, он был иногородним и снимал комнату в коммуналке.
Пася, быстро выяснила о своём избраннике всё или почти всё. Он имел музыкальное образование, неплохо играл на клавишных, отлично пел. Она пообещала в ближайшее время вывести его на сцену. Для этого надо было написать совместные песни. Процесс пошёл. Днём они закрывались в студии, вечерами же предавались безудержной любви. Пася отдавалась любви без остатка. Жорж действовал по принципу «Если ты хочешь научиться лучше любить, нужно начать с кого-то, кого ты терпеть не можешь».
Впрочем, с Пасей было легко, она заводилась от одного его прикосновения к её полной груди. Дальше всё шло по накатанной. Он тонул в Пасиных персях, и как сказал поэт Жуковский «К ней на перси тихо сел голубок, обнял их крылами».
Через месяц Пася представила Жоржа Савве.
- Знакомься. Уникальный музыкант. Сочиняет музыку, стихи, отлично поёт, играет на клавишных инструментах, занимается аранжировкой песен и просто красивый парень.
Савва смотрел на Пасю «Никогда не приводите женщине логических аргументов, ибо, в этом случае вы выглядите в ее глазах полным идиотом. Пася подцепила альфонса и никому его не отдаст». Поёжился, вспоминая крепкие руки и туго затянутый на его хилой шее галстук.
- Замечательно, - улыбнулся он, - в сегодняшнем концерте представим ваш дуэт. Своя студия, это хорошо. Полезно для всех наших музыкантов. Олёну, - кивнул в сторону Вездесущей,- давно пора записать. Может она хоть в студии бояться не будет, там людей нет. Хорошая она девушка, но нервная. Пася передернула плечами:
- Савва на кой чёрт она нужна? Отпусти ты её с миром. В лес ходить, волков не бояться. А эта боится и лезет, боится и лезет. Тьфу. Смотреть противно, сейчас край чашки откусит от страха.
- А что за песню вы будете исполнять? - спросил Савва.
- На твои стихи Саввушка. Песня называется «Клоун».
Зал бурно аплодировал. На сцене пел новенький певец. Пел хорошо, у него был прекрасный баритон. В припеве ему подпевала, светящаяся счастьем Пася. Она притоптывала красной туфелькой и подбрасывала вверх игрушечного клоуна, иллюстрирующего песню.

Так продолжалось восемь месяцев. Теперь на каждом концерте большую часть времени выступал Жорж. Он заматерел, перекрасился в яркого блондина и у него появились поклонницы.
Пася, зорко следила за ними и никого не допускала к любимому. Она всегда стояла рядом. Его путь на сцену она прокладывала трупами других исполнителей.
В уголке рыдала задвинутая на обочину Олёна Вездесущая. Дима Кайманов плюнул на Савву и его тусовку и подался к рокерам. Арлен Колотушкин стал выступать все реже и реже. Он задумался о новом проекте, не связанном с Саввой. Только Яхонт составлял достойную конкуренцию Жоржу, но его Пася не боялась «Кто-то должен составлять конкуренцию».
 Прошло время. Олёна сидела после своего выступления в баре и пила чай, когда из дверей зала выбежала рыдающая Пася и она несмотря на неприязнь к толстухе, все же пожалела её:
- Что случилось, Пася? Тебя кто-то обидел?
- Нет, - дрожали у Паси губы, - сейчас пройдёт. Всё пройдёт. Он бросил меня. Понимаешь? Бросил.
- Кто? – не поняла Олёна, считая Жоржа сыном Паси.
- Жорж, - всхлипнула, обмякнувшая Пася, - мы с ним были восемь месяцев. Я для него сделала всё. Официант, - грозно крикнула она. К ней подскочил молоденький парнишка. – Сто пятьдесят коньяку и закуску.
- Сюда? – оробел юноша.
- Нет, - рявкнула, утирая слёзы Пася. - В зал на столик двадцать девять.
Через двадцать минут Пася выпив триста грамм коньяка вышла на сцену и прочитала стихи.

Знаешь милый. Я богиня...
От меня не воротят рыло...
От богини исходит свет,
Лишь слепой, ей ответит нет.

С этого дня карьера Жоржа у Саввы закончилась. О нём услышали спустя полгода. Он добился больших успехов. Стал записываться на радио и в телепередачах. Рядом с ним всё чаще стала мелькать немолодая сухощавая женщина-поэтесса.
Пасю понесло по волнам жизни. От горя и неразделенной любви она решила завязать с музыкальным бизнесом и случай подвернулся.
Один из её многочисленных учеников предложил ей поработать в гробовой конторе «Земля и небо». Пообещал большой заработок и пустяковые обязанности.
Её задача состояла в ежедневных звонках на главный городской пункт «Скорая помощь». Ей надо было узнавать из первых уст от врачей скорой, кто из пациентов умер по дороге в больницу. Быстро передать информацию директору конторы, который в свою очередь тут же отправлял своего агента к родственникам, дабы упредить остальных, ибо конкуренция между похоронными бюро была жесткой. Борьба за клиента велась не на жизнь, а на смерть.
Пася с головой окунулась в новую работу. Она прекрасно нашла себя на этой стезе. Работа в гробовой конторе давала ей пищу к размышлениям. Она открыла новые грани человеческого бытия в призрачном мире с той и этой стороны. Её лекции на психологических семинарах наполнились мистическим смыслом. Музыка её больше не волновала.

Сколь верёвочке не виться

Однажды вечером возвращаясь домой Савва машинально проверил почтовый ящик. Достал голубой конверт. Это было письмо от Дюймовочкиной. В последнее время она старалась помогать ему в организации концертов на открытых площадках города. В эти выходные его птенцы должны были выступать в парке Сокольники.
«Всё нормально, Савва всё нормально. Прости, что пишу, нет сил, позвонить. Не нужно мне было это писать. Вырвалось...Мозги кипят.
Началось всё с Семёна Велонтьева. Пидорич не хотел давать ему время, зато пропихнул девочку из Одессы и многих других, кого просто невозможно слушать. А у Семёна и стихи классные и песни. Даже Яхонт ему своё время уступил. Но Пидорич не успокоился уж очень амбиций много. А возвышает себя...ты знаешь кто.
Леандр как и обычно залив глаза перед концертом сказал что напишет разгромную статью про наш вечер, что к поэзии он отношения не имеет, и о песнях Олёны и т.д. Я отнеслась спокойно, а для Пидорича нашёлся повод. В результате Леандр перешагнул через мою голову. Он повёлся на "слабо". Пидорич ему сказал:
- Ну, давай посмотрим у кого лучше! Я делаю концерт в час дня, а ты в девять вечера и сравним. По рукам?
- По рукам, - ответил Леандр.
А меня спросил:
- Ну, ты ведь ему поможешь?
И ведь не сказал в мою защиту ни слова. Ни тогда, когда Пидорич обвинил меня публично, что я хотела "гонорар Наполеона Еврейко" (ты себе представляешь его размеры), к себе в карман положить, что он вынужден был шантажировать меня, ради продажи книжек (разрешение получала и подписывала везде я); ни тогда, когда они договорились между собой, не спросив моего мнения. Леандр тоже начал ставить ультимативные условия, что и как будет происходить, не считаясь с мнением.
Сказал, что музыкальных блоков не будет. Я не вижу смысла помогать ему в чём-то и просто ухожу. Справятся без меня. Мальчики взрослые. У меня и своих забот полно. Мужики, а на такие глупости ведутся. Да и слышат только себя. Бог дал, Бог взял, Савва. Нормально всё. Пойдём дальше. Зато, урок-то, какой хороший для меня! Ты был прав Савва, когда советовал не связываться с Пидоричем».
Савва понял, что устал. Скомкал рукой письмо и швырнул его к подъездной двери «Как вы мне надоели».
Окончательно его добил неожиданный звонок незнакомого исполнителя из литературного агентства, который нарушил все его планы. Савва вступил в независимое сообщество поэтов и прозаиков. Готовилась к печати его первая книга стихов. Стихи были последней отдушиной в его музыкальном марафоне.
Сначала позвонил главный редактор.
- Алло, алло…Савва, срочно пиши информацию.
- Что-то случилось?
- Нет. У нас предстоит большое событие. Во вторник будем проводить вечер памяти Сергея Есенина. Срочно найди исполнителя. Придёт руководство литинститута, студенты, члены нашего коллектива. Будем читать стихи, петь песни.
- Хорошо. Постараюсь. А сколько нужно песен?
- Штуки три.
- Отлично. У меня есть одна исполнительница Олёна Вездесущая у неё цикл песен на стихи поэтов серебряного века. Насколько я помню она поёт «Не жалею, не зову, ни плачу», «Березку» посвящение Л.И.Кашиной и песню «Памяти Есенина» на стихи поэтессы нашего клуба.
- Спасибо, Савва. Замечательно. Жду.
Только положил трубку, раздался второй звонок. Савва схватил трубку.
- Кто говорит? Слон? Тьфу. Алло, алло.
- Привет, мой хороший, -  раздался голос бывшего военного, поэта и журналиста члена клуба, с забавной фамилией Плохота, - про вечер слышал?
- Да, конечно. Шеф попросил пригласить исполнительницу песен на стихи Есенина.
- Это хорошо. Я тоже буду петь «Не жалею, не зову, ни плачу».
- Да-а-а, - слегка расстроилась он, - а я её тоже наметил. Её все знают, могли бы подпевать. У меня есть прекрасная исполнительница, уверен, она заведёт зал.
- Правильно, - жёстким голосом человека на плацу, гаркнул Плохота, - будут петь, как миленькие. Весь зал поставлю раком. Будут петь и хлопать, петь и хлопать, а твоя Олёна подыграет мне на гитаре. Я знаешь, как пою! Заслушаешься! На военных смотрах пел, на телевидении. Правда не в Москве, а в Казахстане.
- Как же она подыграет. Надо бы репетировать. Поговорить с ней?  Нужно выяснить тональность, в которой вы поёте.
- Я сейчас тебе спою по телефону, а ты сам определяй, в какой пою.
Телефон откашлялся и затянул, - Не жалею-ю-ю, не зову-у-у, ни плачу-у-у…
И тут Савва с ужасом понял, Плохота ни в одну ноту не попадает. Он в принципе не знает, что существуют ноты. Тональности просто нет. Ревёт аки раненый тигр.
Робко попытался его остановить, какое там, народный певец Казахского телевидения вошёл в такой раж, что работники телефонной станции поотключали наушники.
Он спел один куплет, второй, третий… Савва отодвинул трубку от уха. Плохота перешёл к четвёртому куплету. На пятом Савва был готов молиться, чтобы певец прекратил издевательство. Наконец прозвучали последние слова «что пришлось процвесть и умереть». Плохота радостно спросил:
- Ну как? Здорово? Определил тональность?
- М-м-м…, - замямлил Савва, не зная, что ответить, думая о последнем слове по отношению к Плохоте «умереть». – Ну что тебе сказать? Громко!
- Ты, что завтра делаешь? Давай репетировать. Зови свою Олёну. Я к тебе подъеду, мы с ней, а можно и с тобой - на три голоса споём.
Волосы на голове Саввы поднялись пыром, мысли лихорадочно заработали:
- Не получится. Уезжаю с пятницы до понедельника. Буду во вторник и сразу на вечер Есенина.
- Ну-у-у, - разочарованно протянул Плохота, - я так не играю. Впрочем, - его голос снова стал задорным, - встретимся во вторник. На час раньше. Я жену свою приведу, пусть посмотрит, как мы выступим, а мы где-нибудь в уголке порепетируем.
- А может вы споёте акапелла, как у нас в бард-клубе иногда поют? – с надеждой спросила Савва.
- Какая капелла, что ты лепишь! Чего ругаешься?
- Я не ругаюсь «акапелла» – пение без музыки.
- Здрассьте, без музыки. А кто зал поднимать будет? Будешь мне подпевать, а твоя Олёна трынькать и поддерживать наши голоса. И не возражай, я связистками командовал, знаю, как с их братом разговаривать нужно.
И припомнилось Савве, как однажды главный редактор заметил:
«- Всем Плохота хорош. Исполнительный, шустрый, вот только…
- Военный, - подсказал он.
- Дурак, - ответил главный редактор.»
- До вторника, - выдохнул в трубку Савва. – Наверное, споём…- Потёр глаз, припоминая Евгения Ведмедя. - Скажусь больным.

Прошло полгода. Савва забросил музыкальную деятельность, передав все бразды правления Леандру. Устроился на новую работу менеджером отдела в одном из крупнейших банков Москвы. Жизнь продолжалась.
Леандр моментально раскрутил дело до огромных масштабов, ибо был не только талантливым музыкантом, но и деловым человеком. Нашёл новых артистов, организовал серию концертов по многочисленным клубам Москвы и даже договорился о гастролях в Питере, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде. До Саввы долетали только слухи.
«В центральном клубе Москвы «Странное место» выступает популярный автор-исполнитель, создающий шедевры в жанре русского лирического шансона и городского романса, поэт, продюсер Леандр Тверёзых. Его песни отличаются не только уникальной мелодичностью, но и сложившимся за годы настоящим фирменным почерком автора. В его песнях есть стиль и шарм, но главное – в них присутствуют память, вера, любовь и надежда. В настоящее время Леандр Тверезых много гастролирует и является генеральным продюсером проекта «ШАНСОНЬЕР".
- Вот из кого получился настоящий продюсер, - горько усмехнулся Савва.
Светлана Дюймовочкина окончательно убедившись в своём поражении относительно Саввы, влюбилась в Нетудыхту.
Варламий процветал в Израиле. Его чтили и любили эмигранты, он давал по два концерта в неделю и теперь приезжал в Россию на один-два месяца вместе с Цилей. Супруга окончательно и бесповоротно поставила все точки над «и», стала его концертмейстером и везде ездила вместе с мужем.
Хирург Димка Кайманов ушёл из авторской песни в рок группу «SOS» бас гитаристом. Люба Раскатаева на одном из концертов нашла себе будущего мужа и родила сыночка. Олёна Вездесущая забросила музыку и ударилась в писательство. Яхонт продолжал бурную творческую жизнь как в бард-клубах, так и на стороне организовав девчачью англо поющую группу, с которой стал выезжать в Турцию развлекать туристов. Альфред Нетудыхта уехал автостопом в Европу, и поговаривали, осел во Франции, спевшись с уличными музыкантами. Даздраперм организовал свою музыкальную студию. Эсмеральда Крутихвост стала давать частные концерты по загородным дачам бизнесменов.
Но самое главное к нему вернулась Санька, и он теперь летал от счастья. Его больше не мучили ночные кошмары и реже стали приходить стихи. Они с Санькой официально зарегистрировали брак и даже венчались в церкви.

Эпилог
Сегодня Савва проснулся счастливым. За окном пели птицы, лучи солнца скользили по одеялу. Он с нежностью посмотрел на Саньку. Её белокурые локоны разметались по подушке, она во сне улыбалась. Он осторожно коснулся губами её щеки, поцеловал трогательную ямочку.
- Милая, - прошептал он, - сегодня вечером мы с тобой пойдём в твою любимую «Шоколадницу».