Я жил в переливах житейских руд,
Не думая, что в беде,
Мой друг окажется подлый Брут,
Цезарев венок надев.
Он, взяв клин чеканный и молоток,
У каменных сел колод.
Уродство нашел во мне, клином в бок
И бросил кусок в народ.
И он продолжал, не жалея сил,
Уверенный лишь в одном,
Что даже в пустейшем из всех пустых
Найдется двойное дно.
В охоте изъянной змеиный взгляд
Скользит по плечам камней.
Мы сами себе памятники, брат...
Бей.