Кто занес тебя в эту глушь – Гаутама, Шива?
Что за диво – вокруг и впрямь не осталось лжи.
Эти странные люди, не жаждущие наживы, –
Посмотри на них, как они запредельно живы,
Как красиво, и ярко, и смело умеют жить!
Говоришь, мол, не то, что другого они пошива,
Что им не было никогда, как тебе, паршиво,
Ведь судьба к ним всегда была ласкова, справедлива –
Это всё самооправдание, миражи.
Ты ведь даже не знаешь, какие прошлись ножи
По их душам, таким открытым, таким красивым.
Ты не знаешь пределов испытанной ими боли.
Разве можно вообще измерить чужую боль?
Но одни упиваются болью, как алкоголем,
А другие ей душу распахивают, как поле,
И растят урожай, чтобы хлеб, а не только соль.
Ты же кушаешь, удивляясь, ну как так можно –
Отдавать, не прося взамен. Ведь они чисты,
Будто свет через них прошёл, как через таможню,
Без единого грамма шлаковой наркоты.
А чего здесь добился ты..?
*
Вот они, землепашцы, весёлые садоводы,
Остро чувствуют каждый день (не чета тебе),
Так живут, будто почву спутали с небосводом,
Их и любят, как будто и вправду они с небес.
Эти люди для всех маяки и громоотводы,
Только дело тут даже не в карме/пути/судьбе.
Просто нет в них того, что лишает тебя свободы –
Идиотской, безмерной зацикленности на себе.
«А сидит ли костюм?» «Хороша ли я в этом платье?»
«Нужно выглядеть сильным…» «Талантом своим блеснуть…»
«Как еще повернуться на камеру?» «Что сказать мне…» –
Лишь бы только свою особенность подчеркнуть.
Так и рвемся все время выпендриться, как зайцы,
Пришивающие хвосты, чтобы быть волчей.
А они не стремятся выделиться, казаться
Кем-то большим, чем есть. И становятся больше, чем.
Кропотливо, в любви и труде созидая чудо,
Верят в солнечный свет и растущие семена.
Нет в них ни самопоклоненья, ни самосуда –
Если это не есть свобода, то что она?
Каждый носит своё, ни с кого не снимая мерки.
Потому и не врут, что чужого не говорят.
И не тратят огня на бессмысленные фейерверки,
Оттого так волнующе-ярко всегда горят.