А можно сказать, что не так и хотелось.
И шару воздушному дать улететь.
Не содраны руки. Но скомкана смелость.
И мальчик ломает комедь,
что не было в жизни надёжнее друга,
с кем век бы хотелось прожить пополам.
При этом ведётся по кругу, по кругу,
и трётся по тёмным углам,
при этом, предавши дружка за конфету,
ладони разжал, и – лети, и – пока!
И шарик летит. И твердит изафеты:
«прощение озорника,
грехов оправдание, бремя свободы,
проклятие памяти, воля небес»…
А мальчик живёт с осознанием коды,
но, правда, без шарика, без.
Итог не жесток: удлиняются ночи,
под крышей растёт ледяной сталактит,
а шанс, самый верный меж равных и прочих,
по белому небу летит.