я восемь дней, считай, не жил...
для всех - обуза:
мне доктор ногу отпилил
почти до пуза.
он говорил: "не вешай нос.
не всё так худо."
а сам оттяпал и унёс
её, иуда.
я восемь дней не пил, не ел -
валялся в коме
и всем порядком надоел
в казённом доме.
и только лишь паталого-
анатом в морге
смеялся: "видно, за него
хлопочут боги!"
я восемь суток, без войны,
был сиротою.
там где-то гибли пацаны,
но не со мною.
они всё так же шли в огонь,
без страха, кстати,
а от меня одна лишь вонь
по всей палате.
я восемь дней лежал в говне,
как овощ в грядке.
главвоенврач сказал жене:
"да всё в порядке.
пришлось отрезать кой-чего...
нет, нет! ну что вы?!
тот самый орган у него -
дай бог здоровым!"
так пролетело восемь дней.
настал девятый...
всё это время шастал к ней
мой друг заклятый.
шептал на ушко ей слова
про всё такое...
и, порыдав, полувдова
сдалась без боя.
на день девятый, говорят
те, кто всё знают,
умерших души в рай ли, в ад,
но попадают.
а как же быть с моей? она
не долетела,
и не желает ни хрена
вернуться в тело.
эх, если бы тот бой вернуть,
всё это зная...
уж лучше бы попала в грудь
та, разрывная.
а так - ни то, ни сё, браток -
не жизнь, а мука.
эй, снайпер, ты, спустив курок,
бей в сердце, сука!