В глазах — не рябь калейдоскопа.
Лицо — без масок и личин.
И на тебя черты окопов
Легли зигзагами морщин.
Наследник твой — в природе воска
Быть может выявлен сполна.
Двадцатый век решает жестко:
Они — и мы. Враги. Война.
На штык, начищенный до блеска,
Двадцатый век кидает блик.
Двадцатый век изрезан резко
Истошным «den Totalen Krieg!»
Ты — в небо вскинутые речи.
Богов машинных алтари.
Ты — город, что попался в печи
Тысячесолнечной зари.
Ты приручил — ревущих громко
Чудовищ, грозных полных сил.
Какого чахлого потомка,
Двадцатый век, ты породил!..