Пыль вьётся в свете рамп, как призрачный танцор.
А сцены эшафот мотив нехитрый стонет.
Но в зал, где вы, невольно робкий взор
страдая и томясь, лишь тень моя уронит.
А я не стану потакать теням.
Я весь в игре. И этот свет от рампы,
и пыль кулис - всё это дань ролям.
Я - раб иной наидревнейшей лампы,
подобен джинну. Всё что в мире есть
я создаю движением и словом.
Несу я зрителю одну и ту же весть,
но так чтоб старое он не заметил в новом.
Бросаюсь в искренность и, чувствуя беду,
сжимаюсь в кокон, на пороге краха.
И за собой как Моисей веду
народ в партере. Взмокшая рубаха
иль голос сорванный, а может быть цветы,
что мне за подвиги мои наградой будет?
Но пусть на сердце жаркие следы
моих ролей рутина не остудит.
Но пусть, придя домой, свидетель мой
подумает, каких я сил посланец.
И проследит, как с бледною Луной
Пыль времени ведёт извечный танец.