Март начинается с дыма и болтовни.
Мы собираемся, чтобы зажечь огни,
До красноты трём слипшиеся глаза.
Нам есть, о чем рассказать.
Первая говорит, и взгляд у нее пустой:
Да, это были самые темные сто
Дней бесконечной, вымученной зимы.
Каждый из них был как смертоносный яд.
Я отчаялась верить, что кроме "я"
Ещё существует "мы".
Другой говорит: я зиму не пережил.
Вот вроде стою, нервно курю в окно,
Но это не я - конструкт из обломков снов,
Вместо мышечной ткани - сдохшие миражи,
И вместо нервов - неровные строчки нот.
Третий смеётся. О, как же он ждал весну!
И в феврале вёл обратный отсчёт минут,
Ждал: талые воды смоют с него весь шлак.
Только зима до сих пор из него не ушла.
Лишенная голоса, пробую говорить,
И в моем молчании слышится ровный ритм
Дробной капели, разбивающей тонкий лёд,
Мантры "больше-никто-никогда-не-умрет",
И остальные рядом со мной молчат.
Так и стоим, пальцами нервно стуча,
И наблюдая сквозь мутную гладь окна,
Как неотвратимо
наступает на нас
весна.