Совсем недавно он подарил мне крылья. Он сказал, это за то, что я задаю много вопросов, что не прекращаю искать.
Теперь мы летаем вместе. Он всегда ждет меня, ему всегда нравится летать. Я не бываю один.
Он сказал, я могу не беспокоиться о том, что другие увидят мои крылья. Их могут видеть только такие как я и он. Их нельзя украсть. Люди будут хотеть что-то от меня, но не будут понимать, что. Поэтому мне не стоит обижаться, когда они пытаются меня задеть. Это от бессилия.
Я выбросил все книги о нем потому, что в них его нет.
Теперь я знаю, какой он. Он как ребенок. Он любит играть в прятки. Прячется на самом видном месте и улыбается, наблюдая, как все проходят мимо, пытаясь его найти. Они зовут его, делают странные вещи, соблюдают придуманные ими самими ритуалы… И все для того, чтобы найти его. В итоге они сдаются, отчаиваются, злятся… Они просто прекращают искать, убеждая себя в том, что его нет, или зацикливаются и начинают всю жизнь изо дня в день делать одно и то же. Этот замкнутый круг - их безумие. Их безумие - спасение от игры, которую они не понимают, это их оправдание.
Я не понимаю как можно ожидать нового результата, повторяя одинаковые действия? Я не безумен, потому, что я не понимаю.
А он всегда здесь.
Я тоже раньше делал как они. Но мне повезло, он сам заговорил со мной. Он никогда не объясняет, почему поступает так, как поступает потому, что все очень просто. Тому, кто не может понять простых вещей нет смысла что-либо объяснять. А его поступки всегда просты, поэтому их никогда не нужно объяснять.
Он сказал мне, что борьба - это тоже безумие. Поиск или зацикливание - это часть борьбы. Чтобы найти, не нужно искать. Они думают, что это парадокс, поэтому зовут меня дураком. Но это я летаю с ним, а не они. Поэтому мне все равно, как они меня называют.
А еще мы рисуем вместе. В первый раз он дал мне белый листок бумаги и белый карандаш. У меня ничего не вышло, я не смог ничего нарисовать. Потом он дал мне черный листок и черный карандаш, но я ничего не стал рисовать, я ведь не дурак, я все понял. Тогда он дал мне белый лист и черный карандаш, а себе взял черный лист с белым карандашом. У нас получились красивые рисунки. Я понял, что без тьмы нет света, а без света - тьмы. Они одинаково пусты по-отдельности. Свет и тень делают мир объемным. Борьба против тьмы уничтожит объем, как борьба против света.
Я бы раздал бумагу и карандаши каждому, но он сказал, что это не нужно. Все всегда происходит так, как должно происходить. Все и всегда в гармонии. Просто я не вижу картину целиком, поэтому у меня возникает желание что-то переделать. Я не спорю, я ему верю. А он говорит со мной потому, что знает, что я ему верю.