* * *
Прибыла прикаспийская чомга,
и в земле семена налились
тёплой влагой, и хлынула жизнь
в голубые объятия Бога.
Ночью холодно всё же, но кружка
цейлонского греет меня.
«Ци-рё-цици-рь! Зима прощена!» –
засвистала в лесу завирушка.
А в низине тенистой – в болоте
паутина на ёлке дрожит,
чёрный снег, умирая, лежит,
отблиставший в коротком полёте.