Мне грозит теперь, наверное, жёлтый дом или расстрел -
«50 оттенков серого» я намедни посмотрел.
После спать улёгся, будучи не обкурен и не пьян -
и явился мне к полуночи прямо в сон «Левиафан».
Надо мной застыл как Фобос он, всеми кадрами звеня,
и взревел надрывным голосом: «Как ты мог после меня,
после «Бёрдмэна» заправского, после «Иды», наконец,
после стольких лет арт-хауса посмотреть такой гамнец?
Для того ль полвека битого, правя пошлости оскал,
Куросава нас воспитывал, Триер за душу таскал,
чтобы ты глазеть последовал - не в бреду, не на пари -
«50 оттенков серого», Михалков тебя дери?»
Сны - зараза символичная. Впрочем, как и синема.
И у каждого есть личная карта сердца и ума,
позволяющая, сонникам или Фрейду в унисон,
разгадать путём особенным всякий фильм или сон.
Не в поту проснулся утром я - взвился в пене ледяной!
За окошком небо хмурое над затурканной страной,
всюду серость однобокая, злая вязь унылых дней...
Анастэйша синеокая, как там луковый твой Грей?
Так же любит ли наручники, скотчи, кляпы и жгуты,
автозаки, тюрьмы кучные - и под ним не пикнешь ты?
От любви дрожа коленками, так же служишь ли тому,
чьи оттенки над застенками уж ни сердцу, ни уму?
Над Гудзоном ли, над Сеной ли, мы б надыбали аж, блин,
50 оттенков серого! В Беларуси - лишь один.
День за днём - в субботу, в среду ли - тереби, моя страна,
свой тупой оттенок серого и унылого… кина.