Проснулся он, в поту со страху,
Дрожа всем телом, заскулил,
Невольно к маминому брюху
Прижался, сколько было сил.
Лизнула мать его вдоль "тыла",
Чтобы в себя прийти мог он,
Подставила соски, спросила:
- Тебе плохой приснился сон?
Ой, мама, мама будь со мною! –
Пролепетал он впопыхах:
- Мне снилось чудище лесное,
Оно всего о двух ногах.
Оно почти до неба ростом…
Когда идёт лесной тропой
Взрывается валежник хрустом
Под кованной его стопой
И прочь летит ночной покой.
Всю ночь кошмаров вереницы
И в сердце проникает страх –
Своих птенцов бросают птицы
И робко прячутся в кустах.
Оно стальную держит палку,
В тебя направив…
Прямо в глаз.
О, мама, прояви смекалку
И уведи отсюда нас!
Она вздохнула так уныло.
Себя, подправив под щенят,
Ох, если б это можно было,
Нам егеря бег не простят.
Весь лес поделен на кордоны,
В кордонах правят егеря,
Кругом флажки –
Для нас законы.
О, как же терпит их земля!
Для нас они сготовить в праве
Растяжки, ямы и силки,
Страшней всего, когда в дубраве
Пылают красные флажки –
Вдоль них идём мы и под пули,
Не в силах страх перебороть,
Чего бы проще – поднырнули,
Пошло бы всё наоборот.
А страх сынок такое чувство,
Возможно, что им правит Бес.
Лишь с ним вселяется безумство
И жизнь теряет интерес,
И не найти в душе покоя,
В глазах мутнеет белый свет…
Творит всё – чудище лесное,
Нам от него спасенья нет.
Однажды как-то на рассвете,
Когда вожак был при делах
/Владений он границы метил/,
А дети млели в сладких снах,
Пустилась мать в свои пределы
Добыть на завтрак что-нибудь,
Спеша, задела самострелы
И…
Оборвался оной путь.
А сын проснулся и зевая,
Покинул мамину нору.
В норе, друг друга оттесняя,
Братишки грелись о сестру.
За лес спускался серп унылый,
Роса искрилась здесь и там…
Почуяв дух, родной и милый,
«Герой» пустился по следам.
Передохнуть остановился,
Перевести немного дух,
Насторожив свой чуткий слух;
Серп за кустами тихо скрылся
И свет чуть зиждился с небес,
А впереди темнела «яма»
Там, на тропе…
Лежала мама
И не звала его к себе…
Того, он сам не понимая,
Подавшись телом чуть вперёд,
Смотрел на прерванный полёт…
Она лежала, как живая,
С чуть-чуть приподнятою бровью
В последнем замерла броске…
Лишь молоко в тугом соске
Белело, вперемешку с кровью.
Прошло три года, как с листа, и…
Он вырос, возмужал, окреп,
Стал вожаком послушной стаи,
Всем добывал насущный хлеб.
А как могло быть по иному? –
Всему своя приходит честь…
Вот, только к чудищу лесному
Не угасала в сердце месть.
05. 09. 2011 г.