Это не любовь. Это патология.
Что-то невозможное и едва заметное.
Нет лекарств и нет врачей. Бессильная психология.
Что ты со мной делаешь, чувство безответное?
Я сидела, как в тумане, на английской лекции.
Я смотрела на неё. Зорко. И он тоже.
Это не любовь, это какая-то инфекция.
Это на проказу подозрительно похоже.
До корней заражены и душа и тело,
Гноем наливаются, сохнут волдыри.
Я бы никогда такой любви не захотела,
Но ведут охотно чувства, как поводыри.
Тяжело теперь дышать. Будто радиация.
В зале дискутируют о чём-то, о своём.
Боже, ну какая гривна, доллары, инфляция?
Вы не понимаете? Они живут вдвоём!
Почему никто не слышит стонущего крика?
Что за пустота вокруг? В вакууме, что ли?
О, избавьте от его навязчивого лика!
О, избавьте от царапин и от адской боли!
Почему же, чёрт возьми, должна я улыбаться,
Если режут, как ножом, органы на клочья?
Почему должна сидеть? Мне хочется умчаться,
Спрыгнуть с Днепрогэса в воду этой тёмной ночью.
Я смотрю вперёд, на сцену, мило улыбаюсь.
Там она, источник хвори, мой смертельный яд.
У меня такое чувство, что я растворяюсь
В муках своих праведных и в уйме серенад.
Кто-то скажет: "C'est la vie". Вы отчасти правы.
Видно я, наивная, не готова к ней.
Только мне ужасно чужды нынешние нравы.
Только мне безумно больно от таких людей.
От волос по-прежнему несёт его духами.
Были вместе мы всего какой-то час назад.
А она не знает, что творится между нами?
Значит я - её зараза и смертельный яд.
Каюсь, что хочу, Всевышний, делать людям больно.
И пинать, пинать ногами, а потом жалеть.
Это наказание? Пожалуйста, довольно!
Больше не могу дышать им, бредить и болеть.
Жизнь моя, движеньем вырви сердце вместе с кровью,
С жилами и венами, где слышна пульсация.
И не дай мне задохнуться губящей любовью.
А они всё говорят: "Доллары, инфляция..."
Он стоит. Стоит. Стоит. Улыбка чуть заметная.
У него ко мне... мечтай! Лишь физиология!
Что ты со мной делаешь, чувство безответное?
Это не любовь. Это патология.