Пылаешь, сгораешь,
и таешь оплывшей свечой,
и сердцу больнее,
чем пальцам в натеках от воска,
а мир, устрашающ,
глядит инфернальностью Босха,
и стерты колени
пред образом Девы святой.
За пылким челом
неоглядно-греховно кипенье,
стыдиться устав,и молиться,
затихнешь на миг,
задушишь дрожащей рукой
неродившийся крик,
чтоб чуткой душой уловить
непорочное пенье...
Наполнившись звуком,
и светом,
и чем-то еще,
себя обхватив,
как сосуд с драгоценным елеем,
заглянешь в себя без обмана -
честней и смелее,
почувствуешь с робкой надеждой,
что понят, прощен.