Шестидесятые годы. Годы полётов в космос Юрия Гагарина и Германа Титова. Годы целинных совхозов и московских стиляг. Годы моей юности. Владимир Высоцкий вошёл в неё без стука, громко заявив о себе мне пацану, да и всем, остальным, тем, кто хотел и не хотел о нём знать в то советское время.
Я в эти годы уже окончил школу и поступил в Московский авиационный, приборостроительный техникум, имени Орджоникидзе. Филиал его вечернего отделения находился в маленьком московском дворике на Смоленнской площади. Мне с улицы Фрунзе (Знаменка), где я в то время жил, полчаса ходу по Старому Арбату. Не далеко от смоленки, на площади Киевского вокзала жил мой товарищ Шахов Виктор. Среди своих - конечно же Шах. Иногда прогуливая лекции, мы с друзьями собирались у него в двухэтажном, деревянном бараке, где жила его бабушка. Он доставал свой, неизвестно где и как купленный, огромный магнитофон «ТЕМБР», бобины по 350 метров и две скорости –
девять и девятнадцать, и мы с восторгом слушали песни-сказки Высоцкого. «В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах…» Эти и другие его песни мы знали наизусть, несмотря на это каждое прослушивание было для нас праздником. В лицо Высоцкого тогда мало кто знал. Его же портреты, а точнее фотки переснятые по какой-то счастливой оказии, непонятно из каких источников, достать было невозможно. Впрочем, разве это было для нас главным? Главное это бобины или рентгеновские снимки с черепами и грудными клетками, на которых писались его песни.
Майские праздники – праздник мира и труда 1 и 2 мая, и кончено же День Победы, отмечались в Москве с особым размахом.
1 мая - демонстрация трудящихся на Красной площади, а 2 мая – рабочий люд и интеллигенция целыми семьями, кто как может -
отправлялись загород на маёвки, набирая с собой месячный запас продуктов и спиртного.
Вот в один из таких майских дней, точнее 2 мая, у Шаха бабушка поехала с его родителями на маёвку, оставив ключи от своей комнаты внуку. Не теряя времени, он пригласил меня и Вовку (Рыжего) на прослушивание новых записей Высоцкого.
Расположились по-взрослому в бабушкиной комнате, а именно – с водкой, закуской и сигаретами. Мы с Шахом не курили. Курил Рыжий – он учился в театральной студии и подражал великим со всем шиком. Для начала приняли на грудь по пятьдесят граммов за Международный день солидарности трудящихся. Рыжий сразу же задымил, а мы с Шахом закусили солёным огурчиком и, крякнув, как это делали взрослые мужики, принялись за установку магнитофона.
Вопреки всем конспиративным правилам сегодня мы решили повеселить народ на площади Киевского вокзала где и находился наш барак. Водрузили «ТЕМБР» на подоконник, широко распахнув оконные рамы. Пятьдесят граммов водки видимо делали своё дело, но бобину с песнями Майи Кристалинской я всё-таки положил рядом с магнитофоном, на всякий случай. Зарядили в «ТЕМБР» бобину с нашими любимыми «сказками», врубили маг на всю катушку и стали ждать, кто первым постучится в дверь: соседи или милиция? Рыжий
решил повторить тост за солидарность. Мы его поддержали и приняли ещё по энному количеству граммов спиртного. На пятой или шестой песне стук в дверь всё-таки прозвучал. Шах быстро снял бобину Высоцкого, а на её место водрузил Кристалинскую, я же пошёл открывать дверь. На пороге стояли два парня, лет тридцати - оба ехидно улыбались. Один из них спросил: «Вы мужики совсем страх потеряли? Кто же крутит такую музыку на весь белый свет?»
Я растерялся и, не зная, что ответить, решил отвечать вопросом на вопрос: «А вы что из милиции?» Тот, что немного пониже и посмуглей, речитативом проговорил: «Нет, мы не из милиции». Наверное сейчас удостоверение покажет, - не успел подумать я, как он вытащил, из кармана бутылку водки. Я пропустил нежданных гостей в комнату и закрыл дверь на крючок. Рыжий и Шах одновременно покрутили у виска пальцем и пригрозили мне кулаками. Майя Кристалинская уже пела «Ландыши», а мы опешившие стояли и смотрели друг на друга.
Первый пришёл в себя Рыжий и со свойственной ему театральностью предложил гостям либо к столу, либо за дверь. Парни не обиделись, переглянулись и подсели к столу. Представились. Тот, что пониже и смуглый - Володя, а второй, повыше и посветлее – Валера. Решили за знакомство по пятьдесят граммов и сразу же за искусство. Владимир подметил, что такие, огненно рыжие парни, могут учиться только в театральном. Рыжий покраснел и стал ещё ярче светиться на общем фоне. Разговорились. Они расспрашивали нас, кто мы?
Чем занимаемся? Почему на магнитофоне именно Высоцкий? К тому времени мы уже поменяли бобину и убавили звук.
Приняли ещё по пятьдесят граммов и тут Валера предложил: «Ну что ж, послушали Высоцкого на магнитофоне, а теперь давайте послушаем его в оригинале. Володя, расчехляйся». Оказалось, гитару он оставил у входной двери. Взяв инструмент, Владимир провёл рукой по струнам, как бы погладил их и на первых его аккордах мы обалдели. Он запел. ЭТО БЫЛ НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ! Он сидел с нами - пацанами, за одним столом. Мы чокались с ним. Пили за праздник, за искусство. Мы жали ему руку. Это ли не чудо? Шах достал микрофон и прямо на запись Майи Кристалинской мы живьём писали Высоцкого. Всю вторую половину дня мы провели в компании Владимира Высоцкого и Валерия Золотухина. Ни один раз бегали за водкой и не заметили, как наступила ночь.
Часа в три или в четыре ночи мы всей компанией вышли на улицу и через мост пошли в сторону Арбата.
Где-то на середине моста нас остановила милиция, но узнав Высоцкого, отпустили, попросив сильно не шуметь. Да мы и не шумели. Просто Владимир пел.
Наша дружба продолжалась не долго, всего два или три месяца. Да и кто мог назвать это случайное знакомство дружбой? Мы ходили к нему на репетиции, на спектакли. Вобщем видели его в жизни и на сцене. И это был не сон.
С того времени прошло несколько лет. И вот я уже прапорщик Советской армии, почти с десятилетней выслугой. За это время я много фильмов с участием Владимира Высоцкого посмотрел и ни на минуту не забывал тот день 2 мая, маёвку в деревянном бараке на площади Киевского вокзала. Один единственный раз я попытался рассказать сослуживцам об этой встрече, но они подняли меня насмех: «Что бы сам Высоцкий да с вами пацанами…не бреши». С тех пор я и не пробовал начинать разговор на эту тему.
И вот однажды, будучи в Москве в служебной командировке, я случайно достал контрамарки на концерт Высоцкого, разыскал Рыжего и мы пошли с ним вместе. Артиста из Рыжего не получилось, но в каком-то ансамбле он в то время играл на бас-гитаре.
После концерта Высоцкий спустился в зал. Его сразу окружили зрители и засыпали вопросами. Мы с Рыжим стояли в стороне, и я предложил ему: «Давай подойдём, а вдруг…». Рыжий не решился, а я пошёл. Пробился сквозь толпу и протянул Высоцкому руку: «Здравствуй Володя». Он внимательно на меня посмотрел и не подовая руки, наклонившись произнёс глядя мне в глаза: «Морда знакомая, но в ней есть что-то лишнее. Вот только что, не пойму». Я тут же ответил: «Усы». И напомнил ему 2 мая, площадь Киевского вокзала и трёх пацанов в деревянном бараке на втором этаже. «Мишка ты?» Мы обнялись. «Рыжий тоже здесь. Вон он. Вовка, иди сюда». За кулисами выпили по пятьдесят граммов, а потом нас вежливо попросили уйти. Вот так и закончилась эта история встречи с кумиром, великим актёром и поэтом Владимиром Семёновичем Высоцким.
Мне идёт уже седьмой десяток лет, но память сердца хранит эту встречу с Владимиром Высоцким. В те далёкие шестидесятые я уже пробовал писать стихи. Один на один я как - то признался ему в этом. Высоцкий потрепал меня за волосы и сказал: «Писать стихи очень не благодарное дело и не каждому это дано, но если ты решил этим заниматься всерьёз, то наберись терпения и будь в своих строках честен, в первую очередь перед самим собой, читатели поймут тебя по-своему и может быть, примут, как поэта». Вот с тех пор я и стараюсь, чтобы мои строчки бередили души читателей.
Прошло более сорока лет от той памятной встречи. Я лауреат, пока что областных литературных конкурсов. Член Русского литературного клуба. Руководитель городского литературного объединения «РОДНИК» и никогда в своей жизни я не пожалел, что пишу стихи. И в своих строках я стараюсь быть честным не только перед собой, но и пред вами, мои дорогие читатели.