Послушай-ка, жено, очи склонив
и колени, одёрнув время.
Я знающим был, как Моше на Хорив,
я плёл письмена, как луч - тени.
О земном и небесном, о том, что меж,
о зле, что в природе - в избытке,
о дрожи земной в половодье коней
и бестрепетной лжи - в моём свитке
найдёшь, в чернильных глазах
цвета запёкшейся правды,
в позвоночника точках, на ладони стезях
историй нашествий давних.
Я был бестелесен, я был - чистый взгляд
снаружи на варево мира.
Теперь, беззащитен, я млею в сетях
материи, мчащейся мимо.
И, кажется мне, что юдоли руно
здешней было уж в прошлом,
которым я, хилый, по горло гружён,
как крестьянином лапоть. И поздно
макать свои руки в пространство окрест,
сучки принимая за стилус:
грядущему варварству я не отец -
рот лишний, обрубок стихии.
Так лепет признаний молочной губой
доверил груди материнской.
И был он младенцем, но будущим он
почтён будет именем Нестор.