Она была не Элли; её Канзас
Канзасом не был; хрупкость её ступней
Стирали камни; пёс её был глазаст -
И это было всё, что я знал о ней.
Палило солнце; сох от его луча;
Смотрелся глупо: скучен и мягкотел.
Я шёл за ней дорогой из кирпича.
Кирпич был серым. Помню, что не желтел.
Я был страшилой, чучелом на трости',
Пустой соломой, выжженым решетом.
По сути, я не мог никуда идти -
Но я тогда, конечно, не знал о том,
И шёл за ней, и было меня не сбить,
Хотя - вот так подумаешь головой:
Мне было даже нечем её любить -
Я был всего лишь высушенной травой.
Но раз нашёл ей парочку земляник,
И тем её утешил и рассмешил...
Про нас, конечно, не написали книг -
Их пишут про каких-то других страшил,
Про добрых Элли, жёлтые кирпичи -
Про всё, на что найдётся придумок пыл...
А ты о глупом чучеле помолчи -
Я был не тем, кем надо... но всё же был.