Залив
----------
Перед закатом 21 на 22 июля 1963 года я начал свои поползновения в этот бренный мир из бремени своей беременной матери. Что то пошло не совсем так как предполагалось, и не смотря на бедность моей семьи, вредного производства моих родителей и ежедневные пьянки моего отца я родился здоровым и крепким карарузом около пяти кг.
Раннее детство я совсем не помню. Помню что до десяти лет летал во сне, но почти через раз просыпался на мокром матрасе. Поэтому ещё детским умом я усвоил, что кажущееся не всегда оказывается действительным..! Но это никак не помешало мне оставаться мечтательным и романтичным мальчишкой с обострённым чувством юмора, с огромной застенчивостью и слишком открытым, искренним и доверчивым сердцем. Вся эта гремучая смесь характерных особенностей всё время ввергала моё тело и одежду в невероятные злоключения. И по всему водозабору о них слагались легенды полные иронии и сарказма. И не смотря на все опасности, какая то невидимая сила не давала всем этим обстоятельствам довести свои каверзные планы до логического конца. При чём добрая противобрствующая сила использовала, на удивление, смехотворно-малые силы, но которые были необходимы и достаточны...
Холодный весенний день, лёд на заливе на вид казался цельным, но по сути это были скреплённые снизу, вертикальные, ледяные иглы. Длина которых и была видимой толщиной ледяной поверхности залива. И всё что весило меньше двух пудов могло безнаказанно продержаться на этой поверхности ещё пару ночей, но только сверху это подобие льда было разрушить гораздо проще, а снизу лёд ещё сохранял свою цельность и прочность.
Две раскидистые берёзы с торца двухэтажного деревянного барака разделялись доминошным столиком и двумя лавками. Место, где после пяти толпится куча местных мужиков, когда на карточно-денежный матч собиралась толпа сварщиков или бурильщиков. Но именно в этот период здесь была почти полная тишина. Только порывистый ветерок задевал верхушки зыбочныхх шестов и покачивал деревянные лодки, которые давно оттаяли от ледяной поверхности, так как будто отвоевали себе вокруг некоторую часть свободной тёмной воды. И ещё едва заметный дымок из открытого окна на втором этаже, нарушал тихую иддилию тишины и недвижимости, так как в это время, как всегда смотрел в окно и курил дядя Саша. Несколько лет назад ему ампутировали обе ноги и большую часть времени он как единственный свидетель наблюдал за всем, что происходило в заливе и на дамбе ведущей к заводу, вернее 53 цеху завода им.Горбунова. Цеху по снабжению и очистке воды.
В это время мне ещё не было десяти. В оставшиеся дни каникул предоставленный самому себе в относительно новом демисезонном пальтишке, которое совершенно недавно отдал кто то из соседей, я обследовал местные достопримечательности. Двор был пуст, в полисаднике не было ни одного ровесника и как всегда когда не с кем было играть, неведомая сила несла меня к огню или к воде. А дом наш был всего в пяти метрах от пологого берегового склона волжского залива. Лёд на Волге уже тронулся и где то там, по известным только самой реке причинам, вода то убывала, то прибывала, создавая всё больше почти-чёрных трещин на темнеющей поверхности залива. Вода будто бы дышала полной грудью, после зимней спячки. Так вот именно во время вдоха я спустился по сложенном известняка на самых берег и залез в одну из лодок и встал на карму, раскачивая то вправо, то влево. Дядя Саша затянул свежую памиринку и прокашлялся. Именно в эту минуту борт раскачавшейся лодки зацепился за уключину соседней и лодку резко повернуло вправо, поэтому карма просто вышла из под ног. И так как голова первой коснулась воды, то своевременный крик испуга и панический вдох пришёлся на тот момент, когда нос и рот были уже в воде. Разумеется крика никто кроме рыб услышать не мог и порция воды вошедшая в носоглотку вместо воздуха сковала сознание магическим страхом. И в этот момент залив сделал выдох, воду понесло в устье залива в сторону Волги и я в моментально промокшем и застегнутом пальто медленно уходил под лёд. В горле было какое то неизвестное до этого, неприятное чувство от попавшей в нос воды, пятно от свободной проталины уходило все дальше, воздуха в легких не было, вдобавок першило и хотелось кашлять, руки и ноги были скованы, жуткое чувство безысходности лишало всякой надежды и потому становилось ещё страшнее. Единственная мысль заставляла жить эти последние секунды, это то, что нельзя открывать рот и впускать в себя воду. Но больше не оставалось сил...
Прокашлявшись дядя Саша повернулся к окну и осмотрев безлюдный берег и пустую едва качающуюся лодку всё понял. Что есть мочи он закричал в расчёте на проходящих поблизости людей.
То ли никого не было, то ли никто не слышал, но только минуты через две-три мужики проходящие из сараев услышали сиплый крик прибежали к берегу и вёслами разбивая лёд стали пробираться за источником пузырей. Выташили уже без сознания.
Всего три минуты...
---------
Запретка.
Озеро.
Волга.
Дубки.
1.а. Лагерная, Водозабор, Боевая.
Лето тихо ступает по средней полосе своими тёплыми ступнями, уверенно наступившей на одно из самых красивых мест г.Казани Уже не день, да и июль переступил половину, но так как залив с двух сторон закрыт сорокалетними дубками, вода в заливе держалась из последних сил. И несмотря на то, что за счёт талых снегов и кратковременных дождей подземные потоки с лесной горы приносили отфильтрованную сто-метровым слоем песка и глины чистую воду, она всё равно смешивалась с зеленовато-мутной массой волжского залива. И в итоге ни холодок подземных вод, прохладные вечера, двадцати метровая тень, деревьев полуострова дубки и глубокое русло в в самом соединении залива не могли удержать залив от нагрева. Хотя ни течение, ни солнце, ни волны и ни ветер не имели здесь своей безоговорочной власти. И на вид этот водоём казался закрытым и цельным, но на самом деле за поворотом была Волга. И только стоит ступить на подводный грунт на правом берегу, как разжиженная подводная глина сразу же принимает в себя как минимум десятую часть нерадивого гостя. И более холодная субстанция создаёт такое неприятное чувство, когда ноги будто частично уходят в другой мир.
Но соединения не сложно сломать сверху, зато они очень крепки снизу...
1.а. День уже набрал свою силу. Солнце просвечивало сквозь сорокалетние дубки, слегка смешанные липами и молоденькими клёнами только в самом зените. И