Отец "до березки" любил... "до доски гробовой"
Не скажет он ввек: "до могилы", иль даже "до смерти"...
Субботой родительской пейте и плачьте со мной -
Ему белорусу темно в черноземном конверте.
Без плакальщиц в свадебных платьях, в чудном кураже,
В сережках в апреле, в алмазных коронах в морозы
Спилил нам березку сосед по погостной меже
А батя всю жизнь рисовал себе эти березы.
А Белая Русь - это, стало быть, всякий погост,
Березами больше - чем мрамором хрупким украшен.
На каждом стволе рушника простирается холст...
Который и должен нам все рассказать о вчерашнем...
Должно быть невеста, коль спит под березой солдат,
А может быть - дочь, коли век был по божески прожит,
Рушник вышивала атласными нитями так,
Чтоб жизнь показалась на пару столетий моложе...
И если ты можешь рушник этот тронуть рукой
И им утереть не сумевшие спрятаться слезы,
Недавно ушедший стоял с тобой рядом живой...
А если давно - ввысь рушник подымают березы.
И тот, кто свой путь на родимой земле завершил,
На Красную Горку не будет томиться в печали.
Он видит березу и пару матерчатых крыл,
Чтоб тем рушником в небесах очеса утирали...
Окликнут березы глубокое небо... на крик
Отец обернется, узор прочитавши неброский...
Я лен не сажала и не вышивала рушник...
И мне не простят нерадивость мою до березки.