Из дневника афганки
Светлой памяти командира
2 ВЭВЧ № 31 752 СКВО
Виктора Климкина посвящаю
Импульс
Январь, 2015 год.
Ростовская область, Донецк
Что ни говори, а «Одноклассники» свое доброе дело вершат – сближают потерявшихся по разным причинам дорогих друг другу людей. Именно здесь я нашла многих однополчан. Некоторые нашли меня сами. И все мы были рады, пусть виртуальной, но все-таки встрече и взаимной переписке. Нам оказалась не безразлична судьба друг друга. А судьбы у всех разные. От успешных до самых трагических.
Жизнь течет своим ходом, вносит коррективы или кардинально меняет нас и наше бытие и сознание. Одни пришли в бизнес, другие к Богу, третьи остались верны авиационному делу. Романтики, влюбленные в небо. Вот такими я и помню многих однополчан. Именно они часто выкладывают видеоролики с авиационной техникой. Спешат поделиться с друзьями увиденными новыми образцами. Зачастую снимают сами.
Вот и сегодня я просмотрела фильм, снятый одним нашим офицером. Он побывал в Грузии, в бывшем военном городке, расположенном в мало кому известном местечке Цулукидзе. Фильм заснят любительской камерой, непрофессионально, с простым комментарием. Дорог будет видеоматериал для тех, кто много лет прожил в этом городке. Автор знал и подробно снял все, что осталось. Я несколько раз пересмотрела этот нехитрый фильм. Внимательно, всматриваясь в каждый кадр, возвращаясь и останавливаясь. Целый пласт из жизни воскресил короткий ролик.
Высокое грузинское небо, ветер, качающий пальмы, КПП, улицы городка. Я узнаю их. Они выстланы авиационными плитами, все так, как было при нас. Вот мой дом, подъезд, балкон. И чинара! Жива! Интересно, кто там сейчас живет?
Разваливающиеся здания детского садика, спортивного зала, летной и технической столовых, парикмахерской, бани, общежития офицеров и прапорщиков, магазина. Странно, что эти полезные сооружения оказались людям не нужны. Почему? Но факт. Их не сохраняют. Они брошены. На душе сделалось скорбно.
Недалеко от КПП, на площади, откуда отправлялись экипажи на аэродром, стоял памятник погибшим в Афганистане офицерам и прапорщикам. Это боевая вертушка Ми-8. Памятника нет. Из переписки знаю, что борт демонтировали и в разобранном виде отправили в Россию. Где он сейчас, я не знаю. Камера двигается дальше. Узнаю дом, в нем жили Климкины. Дома выкрашены и имеют ухоженный вид. Радует. Жилые дома нужны.
Улица. Вдоль нее платаны, только теперь уже очень высокие и развесистые. Это дорога к гарнизонному офицерскому клубу. С трудом узнаю в обветшалом здании клуб, в котором работала несколько лет. Почему его не ремонтируют? Почему заброшенный? Неужели он им не нужен? А сосна сохранилась. Возле нее стоит невысокого роста мужчина, в дерматиновой черной куртке, в большой грузинской кепке. Облик кажется знакомым. Камера подходит ближе, еще… Все! Узнала – это наш бывший завхоз по имени Заури. Заметно постарел. Глаза смотрят печально. Видимо, оператор его тоже узнал и негромко спросил: «Вы говорите по-русски?»
– Я здесь старожил, – так же негромко, с акцентом ответил Заури.
– Кого помните из гарнизона?
– Молодцова, Сатвалдыева, Саргисяна, – Заури назвал еще несколько фамилий.
«Интересно, а помнит он меня?» – подумала я. И вспомнит ли он тот занятный случай, когда я, выпускница пединститута, сдавала экзамен после окончания курсов машинописи? А он был председателем экзаменационной комиссии по русскому языку. Терпеливо выслушал мой ответ на вопрос «Деепричастия» и, не спеша, вывел в экзаменационной ведомости оценку. «Три! Лучше надо изучать русский язык!» – сказал он. А потом я переписывала заполненные им ведомости, потому что из-за ошибок в них ничего нельзя было понять. И это все под его пристальным наблюдением.
Заури оказался немногословен. Хотя он всегда был хитроват и молчалив. «Истина есть действие!» – говорят эзотерики. Он ценил истину. И словам предпочитал действие.
В очередной раз пересматриваю фильм и заново переживаю все, что выпало тогда на нашу долю. Хочется рассказать, память у меня хорошая, письма, фотографии, дневники сохранились. Воспроизвести события будет нетрудно. Опишу все, как было.
Импульс получен. Начну прямо из клуба. Жизнь в нем кипела. И выглядел он иначе, значительно лучше. Приступаю…
Кадриль
20 декабря 1986 года. Грузия, Цулукидзе.
Воинская часть. Гарнизонный клуб
Странно. Почему не совпадают страницы? В.И. Ленин. ПСС. Год издания тот же. Все правильно.
Наташа-библиотекарь украшает елку, поставив ее на стол. Не люблю искусственные елки, так же, как и искусственные цветы. И в снежинках, вырезанных из бумаги, все равно вижу обыкновенные салфетки, а не волшебство.
– Наташа, а почему страницы не совпадают, я вроде всегда и все внимательно записываю?
– Да, было такое, жаловались. Не знаю почему.
– А справочный томик где?
– Не знаю. Украли, наверное? Или потеряли? Я библиотеку принимала, его уже не было.
– Какая тебе нужна работа?
– Социализм и война.
– Есть отдельная брошюра. И в ней все, что нужно, подчеркнуто и выделено. Сейчас дам. Вообще, сейчас все пишут по отдельным брошюрам. В ПСС редко заглядывают.
– Совсем нет времени, а я трачу его на поиски. А мне еще надо успеть переписать курсовик. Вторая часть не годится. Данных маловато, – пожаловалась я.
– Ой, помню эти заботы. Лариса, а муж где сегодня? На полетах?
– Нет, в ПСС заступил еще днем.
– Ну, жди теперь, к Новому году придет, не раньше. Из ПСС (поисково-спасательная служба) быстро не возвращаются.
– ПСС… ПСС, – тоскливо прошептала я.
– Слава КПСС! Держи брошюру, – весело положив ее на стол, сказала Наташа.
– Как быстро ты ее нашла? – удивилась я.
– А чего ее искать? Вчера вечером приходил замполит Василий Иванович и по ней готовился. Он в академии учится. Вы так друг за другом и ходите. Это он подчеркивал, так что не сомневайся. Все верно. Пиши!
– Ну сколько можно повторять этого «Казака за Дунаем»? Играет уже больше часа и делает одни и те же ошибки. Ну разве так можно издеваться над людьми? – возмущаюсь я.
– К смотру готовится, – равнодушно объяснила Наташа. – Это прапорщик из четвертой эскадрильи играет. Каждый день по два часа пиликает!
Баянист умолк. Из ленинской комнаты послышался звук гитары и голос. Узнаю эту песню ансамбля «Каскад»:
«В Афганистане, с водкой в стакане, мы молча летим над землей…»
– Господи, зачем петь такое на Новый год?! – удивилась я.
– Он просто для своих поет. Его просят.
Я потерла образовавшуюся от авторучки вмятину на среднем пальце. Сижу в читальном зале уже больше двух часов и так мало сделала. Время! Как его не хватает!
Наташа достала из нижнего ящика стола небольшого Деда Мороза и поставила его рядом с елкой. У него прямые плечи, узкая талия, крючковатый, как у скворца, нос и черные домиком брови. Мешок держит как-то неестественно, впереди себя. Он совсем не похож на седого добродушного толстяка, к которому мы привыкли. «Какой странный», – подумала я.
– Наташа, а твой Дед Мороз часом не старик-разбойник? – шучу я.
– Мне его Резо, наш киномеханик, подарил. Знаки внимания оказывает, так сказать. Ну, куда я теперь его дену? Пусть стоит, а то Резо еще обидится.
Негромко хлопает входная дверь. Осторожными шагами входит Валя, жена нашего комэски. Она подходит ко мне и, почти извиняясь, говорит:
«Лариса, помоги, пожалуйста, поставить кадриль. У нас что-то не получается».
Прелестная женщина. Сама интеллигентность. Не могу ей отказать и соглашаюсь.
– Конечно, – отвечаю я.
– Мы репетируем прямо на сцене. Каждый вечер, после полетов, – тихо добавляет Валя.
– Наташа, у тебя есть сборник с «Кадрилью» Темнова?
– Да!
Библиотекарь приносит небольшой оранжевый сборник под названием «Песни радио, кино и телевидения». В углу стоит фортепиано. Я открываю крышку и проигрываю мелодию, которую когда-то играла.
– Идем, Валя.
Мы спустились со второго этажа и вошли в зал.
На сцене четыре пары под магнитофон пытаются исполнить кадрильный ход. Стараются, как могут, и все дружно идут впереди музыки. Они не слышат затакт. Чувствуют: что-то делают неправильно. Но что? Это бывает и у детей, и у взрослых. Нужно время, чтобы разобраться, почувствовать ритм. Но зато, когда усвоишь, никогда не ошибешься. Что ж, попробуем разобраться. Здороваюсь и сразу перехожу к делу. Мне искренне хочется помочь.
– Делайте первый шаг на акцент. Я сыграю вам эту ноту намного громче, чем затакт. Слушайте! Тара-дара-тарам-там.
Я хлопнула в ладоши на сильную долю. Вот – первый шаг. В музыке нужно все делать точно, не быстрее и не медленнее. Задан ритм и метр. Ему и нужно подчиняться. В глазах танцоров замечаю испуг. Боятся, что не получится.
– Не бойтесь! Пробуем еще раз. И… раз… тара…
Все дружно шагнули сразу с началом фразы и, конечно, не попали в долю. Я замахала руками, показывая, что не получилось. Выстроила танцоров фронтально. Встала впереди и… Снова поспешили.
– Не спешите, и все получится, – уговариваю я артистов.
В зрительном зале темно. Свет горит только на сцене. В сторонке в первом ряду тихо сидит мужчина и наблюдает за происходящим. Я, проходя через темный зал, даже не заметила его. И вдруг раздается негромкий, но твердый голос: «Ребята, я сейчас поднимусь к вам». Это наш командир Виктор Климкин, муж Вали. Он встал с кресла и легко вбежал на сцену. Среднего роста, спортивный, немного сухой. Смуглое волевое лицо. Черты лица не крупные. Темно-русые волосы, по-военному коротко стриженные. Серые глаза смотрят спокойно и весело. Он дружелюбно советует: «Значит, так. Сначала поднимитесь на носки и как бы съешьте первый шаг. И только потом шагните. Вот тогда и сольетесь с музыкой». Что ж, попытаемся заполнить затакт движением.
Первыми справились с задачей Саша Слюсар и Таня Федорова. А потом, глядя на них, и другие. Как только усвоили затакт, дела пошли веселее.
Выучили «плетень», «гребенку», «ручеек». Кадриль улучшалась день ото дня. В танце появился характер, игривость и задиристость. Без этого в кадрили нельзя.
На концерте я порадовалась за танцоров. Военная выправка парней в пиджаках и хромовых, поскрипывающих сапогах. На полевые фуражки завязали красные атласные ленты. Красавцы! С достоинством ведут партнерш. И дамы им под стать – румяные, с алыми губами, в пышных юбках горохом, в кофтах с басками. Спинки держат ровно, каблучком бьют.
Из четырех пар выделяется одна – Коля Богданов и Валя Климкина. Валя старше всех подруг. Невысокого роста, с тонкой талией. Ступает мягко и все время немного не успевает за своим партнером, который намного выше ее ростом. Это выглядит смешно и трогательно. На левой руке у нее блестят часики. На правой – колечко. Руку отводит в сторону, а пальчики держит вверх. В тот момент, когда она топает ножкой, опускает глаза, а потом смело смотрит вперед и резво мчится за Богдановым. Она танцует лицом и глазами. Видно, что кадриль доставляет ей удовольствие – танец раскрывает красоту женщины. Славная жена у нашего командира. Настоящая москвичка. Да и вообще, красивая чета Климкины.
Продолжение здесь: http://www.stihi.ru/2015/02/14/5323