Я, не целованный ещё,
впервой пришёл на этот берег,
где вход был "строго воспрещён",
накат волны морской умерен.
Когда в причала стенку бил
штормяга силою трёхбальной,
в затишке бухты я поплыл
в манере самой тривиальной -
инстинктом, по-собачьи, так,
как начинает всё живое,
и вот теперь, уже мастак,
стою на кромке, у прибоя.
Пришло на память озорство,
заплывы дерзкие, нырянья...
Шумит платан резной листвой,
даруя мне воспоминанья.
Бетонный слип. Мчит гидроплан
от маяка, гудя винтами,
у берега нырнул баклан
и, всплыв, испуганно взлетает...
Рыбацкий стан - колхозный двор:
кильблоки, вёсла, сохнут сети,
что мину притащили в створ,
и вздрогнул город на рассвете.
Не сообщив о том властям,
в попытке сдать в утиль железо,
рыбак-придурок сгинул сам,
другой всю жизнь стучал протезом...
Причал рыбачий, леера
из дерева, а не стальные,
ребята нашего двора
(лишь единицы живы ныне)
на вышку лезут(страх и жуть)
с опаской, напрягая спины,
с пятиметровки сигануть,
иль с трёхметрового трамплина.
Я выше лезу, бьёт озноб,
исчез загар в "гусиной коже",
ватаге похвалиться чтоб:
не каждый, мол, с десятки сможет...
Спокойно море, шелестит
волна и шепчет мне в затишке:
Ну, что задумался, пиит,
и как теперь твои делишки?