Нетороплив язык чекана.
Но вечна исповедь его.
Он спорил с мудростью Корана
В руках владельца своего.
Не знал умелец ни скамейки,
Ни стула - коврик и трава.
Но восходил над тюбетейкой
Свет доброты и волшебства.
Как врач больную, молоточком
Простукивал чеканщик медь.
Сквозило в каждом завиточке:
Нельзя искусству умереть.
Металл подёрнется полудой.
Угаснет имя старика.
Но жар души оставит людям
Большого мастера рука.