Идут кладбищенских плит титры:
сыграны роли, “новых” не дали.
За вас молились
митрополиты,
к терпенью правительства призывали…
Вы, что-то доказывали до хрипа,
но (вслух или мысленно) вас посылали…
Вы всё научились делить на литры…
Теперь вот слились
с горизонталью,
стали:
прошлым, памятью, запятою,
плитою,
с выбитым “вычитаньем”
из “хорошего” числа – “плохое”…
За “хорошим” мычат
чаянья,
те, что звучали
ещё на вече,
в церкви, под плач
свечки,
потом перешли в “ревкомы”,
да так и остались
лишь
комом в горле,
за “плохим” стоят: причитания,
вдова, родня и левкои.
Отмечаем:
и то, и другое…
Не чаем!
Мы вообще всё отмечаем
миру на диво:
в радости или печали
(не важно):
в компании или собравшись в трио
у магазина…
Нас мучит жажда
нарушить в 11 тишину граждан.
Мы знаем: с каждым
случится молчанье
однажды.
О чём сожалеть
пространство не будет – ясно…
А нам успеть
надо: продолжить себя, выразить мнение частное,
что-то спеть
(не напрасно)
и когда свет погаснет
уйти в звёздные пилигримы,
чтобы стать
частью
какого-то
одного
имени…