Наверное, поручик прав, он видит бой, заносит сразу крест над головой.
А ну-ка ближе мужики, запомните, в цене большие кулаки, в придачу будут сапоги, а ну-ка встали молодцы. Сюда глядеть, зубами не скрипеть, я вам отец и Бог. А мой кулак, глядеть сюда, и ваша жизнь, и ваша смерть. И снова прав, не подставлять же эти зубы под кнуты, потом искать в грязи. Нет-нет, зубами лучше сразу за ножи, на встречные клинки. Давясь, сойдутся две волны, и кто-то со спины, вернет поручику обильные долги. И кто-то в белом, с крыльями со стороны спины, простит ему, и зубы, и пинки, и кулаки.
Безумный мужичок, сожми свой кулачок, зажми в нем грош, зубами не стучи,
и знай, тверди, не подходи, не заводи, и память не тревожь,
отдай, отстань, не тронь меня, мой трон,
не тронь.
Мужик и грош, с таким добром, ты далеко уйдешь.
В руках, как будто медь. Рука над головой, куда пойдешь. Налево, хор зовет, чего ты ждешь мужик, беги, твой час, бывает раз. Минуешь брод, сквозь лес пройдешь, в овраг не заходи, к высокому дубку беги, а там рукой подать, увидишь красный флаг, над золотом хором. Не жди, беги, да вот беда, немножко хром. Вот если б кто-то сверху руку протянул, довел, донес.
Ты пальцы,
пальцы разожми,
сквозь них на солнце посмотри.
В руках как будто серебро. Руке как будто тяжело. Ты спрячь ручонку, за спиной, соображай, куда нести. Дорога в храм ведет, иди. Шагнул, направо, половой, зайди, мужик. Тебя здесь ждут, желанный кубок подадут. Через минуту полный голос свой возьмешь, поверь, ты самого себя здесь обретешь.
Прозревший мужичок, не заводись, раскрой свой кулачок,
и знай, тверди, народ любезный заходи, вкуси,
теперь для нас текут земные дни
мы – соль земли,
воды,
ты нас не тычь, не тронь, защитник наш, святой огонь...
Поспи, дружок, поспи.
Проспишься, в храм пойдешь, достанешь медный грош, в ладошку нищую швырнешь, и станет легче на душе. Твой путь откроется тебе. И голос вдруг послышится с небес, воскрес,
воистину воскрес.