Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далёком отголоске
Что случится на моём веку;.
На меня наставлен сумрак но;чи
Тысячью биноклей на оси;.
Если только можно, Авва, Отче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идёт другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Б. Пастернак
Июль. Двадцать пятое. Утро. Жара...
По всей Москве — идет Олимпиада...
А в это время - Гамлет умирал,
Забыв, что днем — в театр идти надо...
... Спустя семь лет тебе за все воздали...
За «Место встречи изменить нельзя»...
За песни и баллады, что звучали
От ниш и подворотен — до Кремля...
Так издревле в России повелось...
Поэта — после смерти ждет награда,
Когда «не быть» иль «быть» встает вопрос,
А выбор — либо рая, либо ада.
Тогда придет к Поэту вся страна
И почести воздаст, и обласкает...
И миллион, чье имя — легион,
Твою могилу вдруг цветами забросает.
И будут речи говорить поэты,
Трепавшие «братишку» по плечу,
И «мудрые», дававшие советы:
Не стоит рифмовать «кричу — торчу»...
Но ты не внял их доводам, советам.
Жизнь жег свою, как углежог — костер,
Чтоб нас заставить мучаться и думать!
Как сделал это раньше Шарль Костер.
Так «пепел Клааса стучал в груди у Тиля»,
Так и в тебе — сидел осколок той войны,
Которая людей на дзот валила, с мечтою,
Чтобы жили их сыны...
И боль за тех — осужденных невинно,
Проклявших свет — в трехсложный русский мат,
Погибших в лагерях от пули в спину,
А посчастливилось — из зоны да в штрафбат...
Теперь живут уж тех солдатов внуки,
А песни о войне — сильней звучат,
Глядят в селах и городах России
Из рамок старых лица тех солдат,
И взгляд у них — и строгий, и печальный,
Как на иконах старых мастеров,
Как повелось с поры той изначальной,
Когда писал их богомаз Рублев.
И этот взгляд, и злые твои песни —
В нас будят память, совесть, честь и долг...
Поэтому — не уходи! Воскресни!
Не подводи последний свой итог!
Но только поздно — траурные рамки
Легли вокруг портрета твоего...
Родители, Любимов и Таганка
Не воскресят уж сына своего...
Так спи, Поэт, поправший ложь и зло,
Тревожным сном в одной могиле братской,
Где Пушкин, Лермонтов, Есенин, Блок...
Принц Гамлет, что закопан
В земле датской...
Вас всех роднит, лежащих под землей -
Что тяжкий крест взвалив себе на спину,
Вы пробивались к совести людской
Через стихи и песни, через лиру...
Ведь ваше слово — как глоток воды
Для человека без воды в пустыне...
Как колокол — или набат борьбы —
Чтоб распрямились согнутые спины...
Чтобы напомнить людям — через боль! -
Что нужно оставаться человеком,
Чтоб до конца убить всю гниль и моль,
Пожертвовали вы — коротким веком...
Ведь 42 — не возраст для мужчин...
Что ж говорить про 26 и 30!
Надеюсь преждевременных кончин
Поэтов русских больше не случится...
К нам в дверь стучится ХХI век,
ХХ век — уже пошел на слом...
Спасибо Вам, Поэт и Человек,
Актер, Певец — земной Вам Всем поклон.