День уходил, перетекая в вечер.
Упало солнце в море покаянно,
Заправив рыжий локон в тёмный чепчик.
В палитре мира выбран - оловянный.
И этим цветом: водяные плечи,
Шлагбаум мира – чёткий горизонт –
Околицу их с небом тайной встречи,
Ежевечерний танец (Марлезон),
Как щёлоком, сиянье красок смыло.
И берег ахнул, в миг осиротев.
Лишился разом моря, неба – тыла,
Зажмурился, над пропастью просев.
Пытаясь удержаться от обвала
Песка, скольжу к провалу бытия.
Там вместо моря времЕнным провалом
Огромный космос смотрит на меня.
Свихнулся разум, и в оптической подмене
Пытается нащупать мыслей брод.
Не верит тело собственной измене,
Врастая пальцами в земли привычный свод.
Машу руками-плавниками стоя,
Не знаю как: мне плыть, или лететь?
Под звуки собственного сладостного воя
Хохочет сердце, не решаясь петь.
Отлив несёт назад к первичной клетке,
Единственной, что помнила меня
Различных стадий нерождённой деткой
(И рыбкой, и птенцом) - зародышем. Кто я?
Парю родства не помнящей Иваной –
Вселенской матки новый эмбрион.
Впервые жизнь мне кажется нирваной,
Симфонией - божественный закон.
И, выйдя из космического лона
На сушу, ликованием мажора,
Я музыкой божественного клона
На палочке повисну дирижёра.
День уходил, перетекая в вечер…