История эта случилась в конце 60-х годов ушедшего в прошлое 20-го века, когда у парней входило в моду отращивать длинные волосы «а ля Битлз». Не обошла эта мода и меня, как любителя композиций этого ансамбля. Тогда такой вот «красивый, молодой, неженатый» работал я в электроцехе нефтепромысла, что расположен в районе нашего города Горячий Ключ. На работе познакомился и подружился с парнем, на пару лет старше меня, который был женат, и жил с женой Верой и двумя дочурками в маленьком домике своей матери Лидии Фёдоровны.
Желание «похохмить» всегда отличало коллектив нашего электроцеха; и как-то накануне первого апреля я предложил другу:
«Толя, давай к завтрашнему дню пострижёмся и побреем головы наголо. По-моему, будет здорово!»
Словечко «круто» тогда ещё имело привычное для нормальной русской речи значение. Здесь, кстати, можно вспомнить и тогдашнюю практику воздействия на граждан «алкоголиков, тунеядцев, хулиганов», попавших в медвытрезвитель или КПЗ (Камера Предварительного Заключения). Таковых часто стригли наголо так же, как и осуждённых на тюремное заключение. Стриженая наголо, а тем более, бритая голова мужчины притягивала взгляды, была поводом для шуток и ехидных вопросиков. Однако, Анатолий мужественно согласился с моим предложением. Мужик сказал – мужик сделал! И вот 31-го марта, после работы, по моей настойчивой просьбе жена старшего брата остригала и брила мою буйную головушку, сокрушённо причитая: «Эх, такие бы волосы, да женщине!..»
На работу до нефтепромысла нас возил вахтовый автобус. Утром, первого апреля я вошёл в него и сквозь дружный хохот с передних сидений проследовал на задний ряд, где обычно усаживалась молодёжь. Через пару остановок в автобус вошёл мой друг; и какова же была моя досада, когда он появился привычно патлатый! Увидев меня, Толя воскликнул:
«Володя, прости подлеца! Забыл! Честное слово, забыл! Клянусь, вечером обреюсь наголо!»
На следующий день он входил в автобус с головой, голой как бильярдный шар. В сочетании с круглым полным лицом зрелище было впечатляющим. Пройдя к заднему ряду сидений, Анатолий буркнул мне, не здороваясь:
«Как ты меня подставил!»
«Что случилось? – спросил я.
«Потом расскажу», – прозвучал ответ.
А случилось следующее. Толя, как и обещал, обрил в парикмахерской голову наголо. Жена его работала на мебельной фабрике, в тот день во вторую смену, и возвратилась домой около полуночи. Супруг уже лежал в постели, когда она вошла в спальню, которую освещал тусклый ночничок, и начала раздеваться. И тут, бросив взгляд на кровать, издала душераздирающий вопль. Услышав его, пробудились и в голос заревели обе дочки, в соседней комнате хотела подняться со своей кровати Толина мама, но не смогла – схватило сердце.
Толик закричал: «Молчи! Это я!»
«Ну и шуточки у тебя дурацкие! – в сердцах ответила ему жена, – представь, я вижу, как из-под одеяла высовывает голову какой-то мужик, похожий на Фантомаса, молчит и улыбается!..»
Обеим женщинам, чтобы прийти в себя, пришлось пить валерианку; кое-как успокоились и уснули девчата. Так закончился тот первоапрельский день в семье моего друга.
Когда весной следующего года я при Вере в шутку предложил Анатолию:
«А что, Толя, давай ещё разок побреем головы к первому апреля!» – она на полном серьёзе отрезала:
«Ищи себе в пару дурака помоложе!»