Я слишком тишина, чтоб слушать площадь,
и слишком скиф, чтоб плакать в женский плач,
но женщину легко отдав за лошадь,
за женщиной лечу я снова вскачь.
И этой страсти вечный полонянин,
люблю я женщину, почти как лошадей,
в той девочке в рубахе полотняной,
чья грудь свободна парой голубей.
В той девочке, что машет мне из детства,
в глазах ещё не с взрослою тоской,
сюда, где женщина не цель, а средство
шагнуть за круг начертанный судьбой.
Туда, - где снова детства голоса…
А здесь, - такая лёгкая разлука,
семь нот по пальцам разбросав,
от клавиш не дождётся звука.
Где, разгадав призыва знак,
с седла упасть в объятия, как в милость,
не потому, что в жизни нужно так…
А потому, что в жизни так случилось.