Здесь прекрасно поладили с миром,
Обещая благое сберечь…
Но окутала сонным эфиром
Наше царствие мёртвая речь…
Ты умчалась в молчанье из вёсен,
Из просвеченной области тьмы, -
Я ж остался в провинции «Осень»
Собирать по осколочкам «Мы»…
Что-то страшное сделалось с нами,
Не поставят диагноз врачи:
Невозвратность души меж телами
Прожигают живые лучи…
На просвет показали нам чувства…
Луч коснулся кого-то едва, –
И вокруг стало мертвенно пусто,
Вместо нас зазвучали слова…
Называли слова мирозданье,
Называли любовь и друзей…
Будто грубой всесильною дланью
Застилали действительность дней…
Переменчиво плакала лира:
Умирали идеи, тела…
А над пропастью нового мира
Вмиг всему находились слова…
Но никто не заметил подмены.
Всё в кромешной прошло темноте.
Обнимали слова манекены,
Придавая им свойства людей…
Опрозраченность дьявольских кукол
Завершало прозрачное «Я» …
Ницшеанский их молот простукал, -
И внутри раздалась пустота…
В молчаливом фундаменте страха
Из проекций разбитых зеркал
Над всемирным витающим прахом
Я себя у себя отбирал…
Приходил на распятие, жатву.
Там искал терпеливо твой след.
И давал молчаливую клятву,
Распадаясь лучами - в рассвет…
И вершились светящие казни
На просвете грядущих времён…
А я мёртвых стремился (в соблазне)
Отделить от живущих имён…
Но слабее всё делалось лето,
И лучи снисходили до искр.
Приглушённее Слово поэта:
Разрядился мой солнечный диск…
Почему ж из словесного плена
Убегаю, вокруг всё губя?!.
Потому что в прозрачной вселенной
Я боюсь не увидеть тебя…