Ночное видение в колокольне Петропавловского Собор

Олег Погасий
Ночное видение в колокольне Петропавловского Собора
 
 
   Так я попал в подземные ходы,
   засевшие в подкорке…

   Но рвется ткань сиреневой воды,
   на Заячий я возвращаюсь остров.
   Где дочь моя, жена?  –  один,
   свои переставляю кости,
   как житель горнего подполья,
   как спичка по ступеням  –  чирх-х!  –
   я поднимаюсь в колокольне
   в объятья призраков ночных.
   Они внизу качают город,
   и в левом рукаве Неву поднимут,
   века их душ горят как хворост,
   воды минуту от меня отнимут.
   Они,
           их образы желанием проникнуты отмстить,
   я образок на грудь повесил,
   устал, прилег, и выгнулся настил,
   и полумесяц выглянул, и ноги свесив, –
   мне выгодно отсюда наблюдать
   несбывшихся мечтаний топку,
   как дружно плавится металл
   деяний, дел, не знавших толка,
   как превращением в химеры
   разнообразятся, –  толкнуть
   отсутствие объема, веса, меры? –
   тогда мне остается толковать,
   прижав свой образок к груди,
   надеяться на милость, на ковкость,
   податливость, но неизменность
                души.

Как житель горнего подполья,
как спичка по ступеням  –  чирх-х! –
я поднимаюсь в колокольне
в объятья призраков ночных.
Устал, прилег, настил прогнулся,
мне выгодно отсюда наблюдать…
ко мне подходит, оглянулся,
и пробует минуту ждать.
— С чего мучение исходит? –
от гирь, цепочек и часов, —
наш полотер, как высоко он ходит,
мне говорит, на зуб он пробует
мой сон. С громоздким шумом
тут же обернулся,
жестоко выжимая стон,
мое он горло цепью
обернул и намотал он цепь
на две звезды ночные,
которые в раздоре чувств
перетирали в сотый раз
житейское пространство, неземные
спускались сумерки ко мне,
рычал я, цыкал, и хрипел:
— Кыш, птицы, птицы смерти!

И поместился в умозрительный голубоватый свет,
рычаг задев часов голландских,
я выплывал из колокольни
       и ветра трогал грани,
       и кувыркался через листьев шелест
       и понимал, –  что рано
       мне тут, и много лет
       в моей разлито коже
       и ощущал я бег
       тех волн,
       часов стучание подкожных.
       Он дожимал меня, как землекоп
       всем весом навалился на лопату,
       притопнул, прыгнул  –  хоп-п! –
       меня он в вечность прятал.
       Я уходил под чернозем
       своей же плоти,
       но выдается череп мой,
       и голос кроток  –
       « Христос со мной,
       вот образок,
       Он победил твой мир
       и звезды»…
                ----