М Е Д С А Н Б А Т А
Густой пеленой падал мокрый снег на раскисшую дорогу, на шинель на лицо, на ресницы, падал и таял, стекая холодными струйками с лица на подбородок, проникая за воротник, на разгоряченную продолжительной дорогой грудь.
Хотелось остановиться, запрокинуть голову, как в детстве, и поймать жаркими губами лёгкую и холодную, снежинку, зажмурясь от удовольствия…
Когда это было?
Где-то рядом за этой белой пеленой идёт изнурительная и жестокая война…
Настя и её подруги из 118 отдельного санбатальона, перекинув через плечо ремень, тянула сани с раненым бойцом.
Маленькая, худенькая, она изо всех сил старалась идти ровно, но измученная бессонными ночами, не успевавшая понастоящему поесть, порою, падала на раскисшую и скользкую дорогу.
Намокшая, заляпанная грязью, Настенька виновато оглядывалась, улыбалась измученной слабой улыбкой, останавливалась, поправляла повязку, успокаивая: «Потер-пи, бра-ток!».
Машины с боеприпасами, буксуя порой, проходили мимо на передовую, обдавая дымом и грязью. Хотелось пить. Снег уже перестал идти и вскоре в лучах заходящего солнца по-
явились вражеские самолёты. Девушка уже знала, что это значит и, не дожидаясь приказа, свернула с колеи.
«Воздух!» - размахивая пистолетом, кричал комроты.
Полсотню метров Настя преодолела почти бегом по
ухабам. До спасительного ельника рукой подать, а по цепочке девичьих упряжек с ранеными уже яростно хлестали пулемётные очереди.
Девушка, замерев от страха, упала на сани, прикрыв
собой бойца. Пулемётная очередь прошла совсем рядом. Щепка от саней больно ударила в щёку, и струйка крови потекла к губам. Она почувствовала её солоноватый привкус. В следующую секунду санинструктор уже бегом бежала к лесу, используя то время, на которое понадобит-ся лётчику развернуться на новый заход.
«Пить!» Настя очнулась, напоила из фляги раненого и опять впряглась в сани, чтобы, петляя между деревьями, продолжить свой путь.
В ту ночь девушки сделали семь рейсов к передовой.
Едва устроившись, как стали поступать с передовой новые раненые, которая находилась на расстоянии двух
Километров от т медсанбата. Раненых нужно было устроить,
накормить, подготовить к операции, или транспортировки в тыл…
Сумерки всё сгущались, и нужно было обойти всё поле
битвы, обнаружить и подобрать раненых.
Вся похоронная бригада погибла, попав накануне в засаду. Пришлось и этим делом заняться санитаркам из
медсанбата. Заглядывали в каждый окоп, в каждую воронку, под каждый куст.
Собрали убитых и сложили на телеги.
Уже совсем стемнело, когда Настенька споткнулась о солдатский сапог, торчавший из под земли.
Сердце дрогнуло и гулко забилось в груди от предчувствия. Она потянула за сапог, присыпанный землёю. Девушка обнаружила, что сапог был на ноге, и она в спешке стала раскидывать землю руками, призывая на помощь подруг, которые поспешили на зов, бросив
подводы. «Вдруг жив?... Жив!»
Настя вдруг почувствовала тепло человеческого тела. «Скорей!» - она спешила сама и торопила других санитарок.
Вскоре бойца откопали, уложили на ровное место. Санитарки молча делали своё дело. Приведя солдата в чувство, уложив его на шинель, бережно отнесли в медсанбат.
В Е Ч Н Ы Й О Б Е Л И С К.
Чёрный ворон, крест усталый
На лесной опушке…
В ту войну здесь разорвало
Полковую пушку.
Семь бойцов – артиллеристов
Падали на травы,
Юный дуб в тумане мглистом
Был свидетель славы!
Возмужалый и зелёный
Над крестом склонился
Он стоит посеребрённый
Вечным обелиском.
Крест истлеет, прахом станет…
Братскую могилу
Охраняет дуб тот самый
Верный и красивый.