***
Клонится день к закату.
Мой телефон трезвонит.
"ГРАДы" над Кирьят-Гатом.
Взрывы под Ашкелоном.
Вот бы незлой волшебник
Взял да отвёл надолго
Копоть и гарь Беэр-Шевы,
Слёзы мои над Волгой.
То, что не там сегодня,
Капли не утешает.
К Волге спешу по сходням
В ужасе за Израиль.
В дальности километров
Шум канонады слышу.
Крики доносят ветры.
Ветры срывают крыши.
Кто не бывал ни разу
В древнем краю мятежном,
Вряд ли одобрит фразы.
Вряд ли меня поддержит.
Стихи
Вопят: «Душевные пророчества!»
Всевышний, дескать, дар – вещать.
… А пишут их – от одиночества.
От неуменья – не писать.
И если вы всерьёз задушены
Наплывом мелочной трухи,
У вас как будто есть отдушина –
Стихии выльются в стихи.
Их имена – всегда отчаянье.
Простой: покуда отболит…
Они от счастья не случаются.
Они рыдаются – навзрыд.
Генеральша печальной карьеры
В обновлённой элитной пещере,
Где на блага исчерпан лимит,
Генеральша печальной карьеры
Томно в кресле старинном сидит.
Дров наломано было немало.
Молодая и пьяная в дым,
Провожала она генералов,
Чтоб сражались с народом своим.
Вспоминаются сны и мужчины.
Всё-то – в прошлом, вдали…
а пока
Кот задумчиво вытянет спину,
Проплывут за окном облака.
Ни тоски, ни печали, ни веры,
Ни молений на злую звезду.
Генеральша печальной карьеры…
Что-то с нею там станет в аду?
***
Поэзия живёт в окне напротив,
За белоснежным кружевом ветвей.
То зазвенит сверчком на тонкой ноте,
То запоёт, как в роще соловей.
В ней – лейтмотив непостижимой тайны,
Простор степей, шальных ветров полёт.
В ней – музыка. И вовсе не случайно
В окне твоём поэзия живёт.
7523 лето
Увидела надпись фломастером где-то
На кресле потёртом в маршрутном такси:
«Семь тысяч пятьсот двадцать третее лето
Сейчас на Руси».
Мне ход исчисленья подобный неведом –
Две тыщи пятнадцатый, вроде, идёт.
Глаголят славяно-арийские веды
Про давнее время,
Неведомый год.
Не чуял наш предок в далёком столетье
Из давних преданий, из тайных глубин,
Как хмуро, неласково солнышко светит,
Как косо на брата глядит славянин.
Неужто же канет в забытую Лету
Наследие древних пророков-волхвов?
Величие духа, сияние света
И мир, где царят доброта и любовь?
***
Растерянные улицы пусты.
Насупились дома. Молчат мосты.
Как здорово, что мы не разминулись
На перекрёстке незнакомых улиц!
И вот теперь под проливным дождём
С тобою молча за руку идём.
И оттого, что чем-то так похожи,
Становимся и ярче, и моложе.
***
Чёрный ворон на белом снегу
Вечным знаком земного несчастья.
До заветных друзей не могу
Достучаться, дойти, докричаться.
Этот зов нашей общей судьбы
Не позволит остаться прохожей.
Чьи там студит горячие лбы
Лютый час, заметая порошей?
Прочь знаменья, что налиты всклень!
В час отчаянный ссоры и споры.
От крыла ненавистного тень.
Белый снег. Зимний день. Чёрный ворон.
***
Детство. Дом. Родные лица.
За окном – воздушный змей.
Пахнут сдобой и корицей
Руки бабушки моей.
Не смолкают птичьи трели.
Безмятежны дни и сны.
Непритворное веселье -
Двадцать лет, как нет войны.
Первозданная беспечность.
Газировка за углом.
И казалось, будут вечны
Мирный праздник.
Детство. Дом.
ПРОГНОЗ ПОГОДЫ - 75
Какой-то чудак на портале вдруг выставил видео
С прогнозом погоды далёкого семьдесят пятого.
Добрее и лучше давненько такого не видели
Мы с вами, кошмарною сводкой военной запятнаны.
Десятое мая. В тот день мне двенадцать исполнилось.
В Поволжье всегда было солнца всем поровну роздано.
Немного дождило в Литве, чуть кропило в Эстонии.
Казалось, что лишь для добра наша Родина создана.
Наверное, с дедом смотрели тогда эту сводку мы.
Ему оставалось полгода, все беды прошедшему.
Стране оставалось чуть больше до мрака,
развала,
тьмы,
До краха нелепого,
злого,
совсем сумасшедшего.
А на Украине в тот день было так, как в Молдавии.
Кавказ не штормило, ни южный, ни средний, ни северный.
Всё в жизни девчоночьей шло
гладко,
чётко
и правильно.
И в то, что так будет всегда, отчего-то так верилось…
И лето в тот год было солнечным и удивительным.
Мы ездили в Крым, не считая его заграницею.
Весёлыми были ещё молодые родители
И я устремлялась в полёт за крылатыми птицами.
Почти сорок лет миновало.
Штормит.
Грозовые, раскатные
Дожди громыхают над нашими разными странами.
И Родина бывшая кровью по локоть запятнана.
Вернуть бы то время далёкое, телеэкранное!..
ЖИВОЕ ПЛАМЯ
Памяти Аркадия Остринского
Спалённых заживо сердец горячих
В сердцах живущих негасимо пламя.
Мы – люди, и не может быть иначе,
Мы помним и Освенцим, и Майданек.
Нам не забыть кровавые погосты,
Где от людей – одна лишь груда пепла.
Вы вечно живы, жертвы Холокоста!
Людская память верою окрепла.
Через десятилетия, границы
Сочится боль, не ставшая преданьем.
Мы видим матерей еврейских лица,
Своих сынов несущих на закланье.
Нам не забыть кровавые погосты,
Где от людей – одна лишь груда пепла.
Вы вечно живы, жертвы Холокоста.
Людская память верою окрепла.
Цвети, Земля, шагая в век грядущий!
Напоминай, пожалуйста, почаще
О тех, кто будет с нами в настающем,
Поскольку стали правдой настоящей.
Нам не забыть кровавые погосты,
Вы не забыты, матери и сёстры!
Мы этой песней – вечным гимном жизни –
Напомним вашим внукам о фашизме. ***
В центре города - красный, кирпичный
Двухэтажный купеческий дом.
Он меня согревал счастьем личным,
Он меня понимает нутром.
Ну, ещё бы! Уже четверть века,
С этим каменным домом на «ты».
Правда, справа здесь нынче – аптека,
Ну, а слева – салон красоты.
Новым ласточкам трудно вить гнёзда –
Дверь железная с кодом – что страж.
Но когда зажигаются звёзды,
Наша юность встаёт, как мираж.
***
Когда бы чаще задирали головы,
Чтоб встретиться с небесным добрым взглядом,
То поняли, как в переливах золота
Старинные балконы, балюстрады
Красивы и по-прежнему торжественны.
Хранят свою пространную открытость
Кариатиды - сумрачны и женственны
И львы - слегка печальны и сердиты.
***
Бороздят коньками реку
Граждане начала века.
Весело на льду кататься!
Старшему из них – пятнадцать.
Пусть вам ярче солнце светит,
Люди нового столетья!
***
Не жить, а нежить синеву небес.
Дай мне побыть наедине с зарёю
И прикоснуться к невесомой тайне
Прозрачного пространства облаков!
Мы радужны – и полусонный лес,
И разноцветье трав, и запах хвои.
Так радостно русалочье слиянье
С прохладным полнозвучием веков!
***
Что остаётся в подсознании?
Из детства школьные задания,
Да бабушки моей герани –
Балконные. Как маяки.
И никакие испытания
Стереть не могут их из памяти,
Зовётся это мирозданием
И греет на краю тоски.
Что пребывает здесь, в реалии?
Просмотры кинолент про Сталина,
За дочь тревога постоянная,
Умело скрытая притом.
Аккорды громкие рояльные,
Его глаза, слегка миндальные,
Да расстоянья окаянные.
От сквозняков охрипший дом.
Что будет после? В тихом будущем?
Над облаками-незабудками?
Вне подсознания, вне пристальных
Телесных давящих оков?
Нам, одичавшим, шумным, раненым
Знать не дано про то заранее.
Но бабушки моей герани
И ТАМ пребудут маяком.
***
Так и живу – от Плёса до утёса.
От встречных до попутных кораблей.
Почти неразрешаемых вопросов
И всплеска Волги, что родней морей.
А ласточки всё ниже над обрывом.
Дни – всё короче.
Ночи – наяву.
Я научилась сдерживать порывы.
Мне трудно без тебя.
Но я – живу…