Под рясу бы, под клок бордовой ткани,
под пёструю, лоскутную накидку,
сползти бы вниз сознанием двускатным,
как снег тяжёлый, до пещерных скитов.
Подпитывают лишь воспоминанья
да слабые мечты на воскрешенье,
смертельной мудростью внесённые заранее
в столбцы хрустящие пергаментных крушений.
Истошная бессмысленность оспорит
стараний денежных последние подпоры…
И вдруг, за пропастью, за темно-синим морем,
за мысом видишь сквозь туман Святые Горы.
И слева Крит лежит младенцем нежным,
а справа – Фракий виноградные долины,
и радостью душевной неизбежность
тебя ведёт к преданию, к вершинам.
5.03.1999.